АТЛАНТИДА В ТЕОСОФИИ
Неоплатоники-предшественники и «Разоблачённая Изида»
Наиболее существенный вклад в оккультную атлантологию внесла Елена Петровна Блаватская (1831-1891). Игнатиус же Доннелли (1831-1901), её современник, был атлантологом- рационалистом. В своей первой большой работе «Разоблачённая Изида», написанной в Нью-Йорке вскоре после основания в 1875 году Теософского общества, Блаватская не была независима в этом вопросе, продолжая линию таких авторитетов, как Брассёр де Бурбур (1814-1874) и Огюст Лё-Плонжон (1825-1908). После того, как она уехала из Америки в Индию, по этой тематике открылась совершенно новая перспектива. Её основным источником стали письма махатм Мории и Кутхуми, которые вместе с сокровенной «Книгой Дзиан» послужили основой более обширного описания атлантов и лемурийцев, содержащегося в её второй крупной работе «Тайная доктрина» (1888). Сейчас речь пойдёт о том, как эта информация была получена и передана миру.
Но вначале мы должны проследить малозаметную линию преемственности, существующую в англоязычном мире, которая идёт от эпохи Фабра д'Оливе (1767-1825) до эпохи ранних теософов. Её создателем был Томас Тейлор (1758-1835), первый переводчик на английский язык Платона и неоплатоников. Подобно французским философам, Тейлор защищал его хронологию от узкобиблейского взгляда на историю. Когда он приступил к переводу «Крития», он активно отстаивал позиции своего учителя.
То, что подлинность хронологии Платона была подвергнута сомнению многими современниками, ни в коем случае не вызывает удивления, если учесть, что история острова и людей, которые, как утверждается, существовали за девять тысяч лет до Солона, противоречила общепринятому мнению относительно древности мира. Однако, как прямо утверждает Платон, она во всех отношениях истинна, и, как пишет Крантор, первый комментатор Платона, «эта история, согласно египетским жрецам того времени, всё ещё сохраняется начертанной на камне». Мне кажется, что она, по крайней мере, так же хороша, как и любое другое повествование любого античного историка. В самом деле, тот, кто провозглашает, что «истина является источником всякого добра как для богов, так и для людей», и работа которого состоит в поиске фактов, никогда не допустил бы преднамеренного обмана человечества, выдавая экстравагантную выдумку за отличающиеся точностью исторических деталей фактические сведения. (Plato, 1804, pp. 573-574)
Тейлор был истинным язычником, приверженцем философии, теологии и мистической практики неоплатонизма. Он верил, что Платон с предельной точностью передал то, что рассказал Солону египетский жрец; как математик, он не подвергал сомнению ясно заявленное Платоном число в 9000 лет.
Отвергнутый английскими антиковедами из-за недостатка должного академизма, он нашёл в Америке менее предубеждённых читателей. Среди его самых преданных поклонников был Александр Уайлдер (1823-1908), врач и учёный-антиковед. По линии платонизма Уайлдер оказал сильное влияние на только что сформированное Теософское общество и был основным автором эссе «Перед завесой», которое стало предисловием к «Разоблачённой Изиде». Оно начинается с утверждения, что только через философию Платона можно лучше всего уяснить «трудные для понимания системы древней Индии», которая уже стала основным интересом Блаватской. В конце концов, как она пишет, мудрость Платона пришла из Египта, а сам Египет, «получил свои законы, свои социальные институты, своё искусство и свои науки из доведической Индии». (Blavatsky, 1877, vol. I, p. 589) Со своей естественной склонностью к синтезу она решила соотнести Атлантиду Платона с известными ей восточными источниками, как с опубликованными, так и с доступной только для посвящённых великой (или тайной) Книгой.
Эти источники повествуют о священном месте, когда-то находившемся в районе сегодняшней пустыни Гоби, которое сыграло важную роль в оккультной историографии. Блаватская датирует его временем перед адамической расой, то есть, до того человечества, история которого в Библии выступает как рассказ об Адаме и Еве. В то время
существовало обширное внутреннее море, простиравшееся через Центральную Азию, к северу от горделивой Гималайской гряды и её западных отрогов. Остров, который по несравненной красоте не имел себе равных в мире, был населён последними остатками расы, предшествовавшей нашей. Этим людям было одинаково удобно жить в воде, воздухе или в огне, так как они обладали неограниченной властью над стихиями. Это были истинные «сыны Божии», не те, кому понравились дочери человеческие, но настоящие Элохимы… Иерофанты всех священных школ знали о существовании этого острова (там же).
С этим прекрасным островом не было никакого сообщения по морю, но только по подземным проходам, известным лишь главам этих школ; тоннели эти простирались по всем направлениям. Традиция указывает на многие величественные руины Индии: Эллору, Элефанту и пещеры Аджанты (хребет Чандор), которые когда-то принадлежали вышеупомянутым школам, с каковыми они сообщались такими подземными путями. Кто может сказать по поводу погибшей Атлантиды – которая также упомянута в тайной Книге, но, опять-таки, под другим именем, начертанном на священном языке – что она не существовала уже в те дни? И не мог ли этот великий погибший континент располагаться к югу от Азии, простираясь от Индии до Тасмании? А если эта гипотеза, которую многие учёные не принимают, а некоторые рассматривают как шутку Платона, когда-либо подтвердится, тогда, возможно, они признают, что версия о населённом богами континенте вовсе не миф. И они тогда поймут: то, что он приписал рассказ Солону и египетским жрецам, было не что иное, как наиболее разумный способ сообщения этого факта миру, причём путём искусного объединения правды и вымысла он отделил себя от сюжета, который по обязательству, взятому с него при посвящении, он не имел права разглашать (там же, p. 590).
«Разоблачённая Изида» представляет собой громадную, слабо структурированную книгу, содержащую поток сознания невероятно эрудированного человека. Коллега Блаватской Генри Стил Олкотт (1832-1907) наблюдал, как она писала её в состоянии транса, как будто ей диктовали или же она переписывала текст из книг, видимых только ей. (Olcott, 1895, pp. 208-212) Блаватская сама подтверждает это в письме своей сестре:
Всякий раз, когда мне говорят, что я должна писать, я сажусь и выполняю приказ, и тогда я могу легко писать практически о чём угодно: о метафизике, психологии, философии, древних религиях, зоологии, естествознании или о чём-то ещё (там же, p. 213).
Хотя ранние теософы помогали ей в