- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (27) »
Мы и наши горы
Автономная республика пастухов
Это село связано с миром тысячью нитей — телефоном, электрическими проводами, почтой, госпоставками — шерсти, молока, мяса, сельпо № 15, программой учебного года. Библиотечный техникум посылает селу выпускников, смекающих по части транспарантов и режиссуры, районная контора кинопроката посылает сюда фильмы, районная газета — специальных корреспондентов; а село, в свой черёд, посылает в другие села и в город работящих невест, вплоть до самых родов не выпускающих из рук грабли и вилы, даёт вузам способную молодёжь. Люди, ставшие посредниками в общении села с остальным миром и, помимо работы своей, добровольно взявшие на себя миссию — оценивать всё и вся, эти люди, отзываясь о жителях села Антарамеч, неизменно повторяют с доброжелательной улыбкой — «скромные труженики». Пятиклассник в Антарамече решает кроссворд, помещённый в очередном номере пионерского журнала, но ему и в голову не приходит сообщить об этом в редакцию. Он решает кроссворд, откладывает журнал в сторону и идёт в библиотеку за новым журналом или отправляется на ток подсобить трактористу, или в поле — пострелять воробьёв, или в кузницу — раздувать мехи, не отводя глаз от куска раскалённого железа. Антарамечские ребята, в летние месяцы приезжающие из города на каникулы, идут прямо в поле. Там встречают их просто: — Приехали? Ну и ладно, ступайте, вас серпы уже дожидаются. Из Антарамеча вышел даже один генерал. Случается, генерал приезжает среди лета. Ему говорят: — Товарищ генерал, берись-ка за грабли, поди покомандуй! — Небось и без команды немало наскирдовали, — улыбается генерал. А генеральша как-то раз обиделась: — Очень уж некультурный вы народ, даже не поздравили нас. — С чем это не поздравили? — Ну вот, пожалуйста! Ведь его же недавно произвели в генералы. — А раньше кем он был? — Как это кем? Полковником, конечно! — Ну, — серьёзно, без тени улыбки заключили в селе. — Стало быть, генералы делаются из полковников.В школе не было постоянного учителя немецкого языка. Девушки из института, которых направляли сюда, через полгода-год забрасывали губную помаду, разглядывая себя в зеркале, с отчаянием отворачивались и, собрав пожитки, в слёзах покидали село. В оправдание себе они говорили: — Разве это жизнь? В кино в папахах сидят, дымят, горланят… И однажды директор школы сказал счетоводу: — Ты был ведь на фронте? — Сам знаешь, без ноги вернулся. — Я не про то. Немецкий ведь знаешь? — Как же, два года в плену был. — Детей немецкому обучать сможешь? — Да буквы вроде бы подзабыл… — Не беда, приходи, вместе вспомним. Геноссе Манукян вспомнил буквы, и с тех пор выпускники школы на вступительных экзаменах в городе по немецкому получали «пять». На пост счетовода заступил сторож тока, тоже одноногий. Между ним и председателем произошёл следующий разговор: — Счетовод нам нужен, вот что. — Мы что, мы вот сторожим. — А со счётами справился бы? — Чего же не справиться? Тоже работа. — Ну и ладно. А сторожем на току… Сторожем на току поставили самого первого председателя колхоза — Абгара, того самого Абгара, который теперь день-деньской возился с внучкой и, уложив её спать, принимался ругать старуху. Старуха в долгу не оставалась — начинала кричать, а самый первый председатель, цыкнув на неё: «Не ори, ребёнка разбудишь», — шёл в правление. Приходил самый первый председатель к нынешнему и говорил: — Дай ты мне работу Христа ради. — Пойди внучку убаюкай. — Убаюкал уже. — Пойди старуху свою поругай. — Поругал уже. — Пойди… — нынешний председатель задумывался, — пойди пенсию получи, выписали уже, печенья внучке купи. — У внучки зубов нет. — Купи для старухи. — И у старухи нет, обе они у меня беззубые. И председатели — и старый и новый — умолкали в тяжкой задумчивости. — Ну, не знаю, — говорил нынешний председатель, — не знаю, — говорил он. — Не мешай мне, я занят. — А помнишь, — не унимался самый первый председатель, — ты был совсем ещё молокосос, под стол пешком ходил, и у тебя всегда текли сопли, а я своим платком вытирал тебе нос, помнишь? — Как же быть с тобой? — вздыхал председатель. — Косить — не можешь, скотину пасти — не можешь, на пасеку — не захочешь, мёду в рот не берёшь. Давай-ка смастери для скотины дубовые зажимы. — Да я же целую гору наделал! — Ещё нужно. — Да ведь мы железные получили. — Дубовые лучше. — Зачем нам столько? — Ну, не знаю. И вдруг освободилось место сторожа. — Не назначай никого! — оживился самый первый председатель. — Погоди, за ружьём сбегаю. Старик даже споткнулся о порог. А ведь старики обычно не спотыкаются. В их шагах сочетается опыт взрослого и осторожность ребёнка. И оттого, что он, этот старик, по-пастушьи крепко опиравшийся на палку и обе ноги, споткнулся, вдруг особенно почувствовалась в нём жажда жизни — короткого отрезка времени, пленительного, прекрасного, но короткого. Антарамеч — село старое. Церковь в нём стоит девятьсотлетняя. Село ли возникло вокруг церкви и обступило её, церковь ли выросла посреди села — неизвестно. Возраст села не установлен. Приезжавшие из города специалисты сказали, что эта церковь — памятник старины. Она особо отмечена и архитекторами: окна её так узки, что разве только солнечный луч через них и пробьётся да ещё голубь влетит, а вот кошка уже не протиснется, — и всё-таки в ней светло, как на улице. И архитектор, и историк, и жена генерала, и инспектор финотдела, и телефон, у которого всего лишь тридцатилетний «стаж» в этом селе, и все газеты и кинокартины, директивы, благодарности и почётные грамоты, замечания и выговоры сути села не меняют. Меняется только лицо его. Сегодня в Антарамече деловито прижимают телефонную трубку к уху, важно пробегают глазами столбцы газет, и, если вы возились с машиной и вымазали маслом руки, вам подают тряпку. Сегодня взаимоотношения антарамечца с телефоном не те, что тридцать лет назад. Нет уже того почтения и недоверия, которые когда-то внушал телефон. В тридцатых годах он был чем-то таинственным и всемогущим — какой-то диковинный предмет, которому то приказывали, то грозили, которого то убеждали, то упрашивали. Обычно говорил по телефону председатель, и в такие минуты он тоже казался таинственным и всемогущим, каким сейчас антарамечскому пастуху кажется, к примеру, закодированный атомщик. Как-то попросили у председателя лошадь — послать за врачом в соседнюю
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (27) »