удовольствием, так как его тоже порой раздражали их решения, и они иногда мешали его личным планам.

— Теперь у нас есть месяц, прежде чем кто-то хватится этих покойников, — хмыкнул Гин, вытирая кровь с оружия. — Ох уж, эти закрытые собрания. Сами себя так подставили.

— Главное, что цель достигнута, — ровным голосом произнес Тоусен. — Остальное не важно. Быть может, проще было бы избавиться от девчонки, чтобы она не проболталась?

— Нет, она нам не угрожала с самого начала, — ответил их лидер. — Так что трогать ее нет смысла.

— Как скажете, — кивнул слепой синигами.

— Ты такой серьезный, Канамэ-кун, — усмехнулся Ичимару. — Ладно, что теперь?

— Действуем строго по плану, — улыбнулся Айзен. — Мы на финишной прямой, так что старайтесь не допускать ошибок….

***

Отложив письмо, Главнокомандующий некоторое время смотрел в окно, а в его голове мелькали разные мысли. Сто десять лет назад, тот инцидент, все началось тогда и уже близится к завершению.

После стольких лет подготовки он, наконец-то, начал действовать.

Ямамото не мешал ему, так как боялся спугнуть этого осторожного типа и аккуратно наблюдал, выжидая момента, когда можно будет его поймать. Сто десять лет осторожного наблюдения и сбора информации, все подходит к концу.

И, разумеется, он понимал, что враг тоже готовился все это время. Письмо на его столе давало четкое понимание о происходящем.

«Оружие против вас почти закончено. Будьте осторожны.

Все уже началось».

Вот о чем говорилось в письме от его шпиона.

Оружие…

Айзен не дурак. Каким бы гением он не был, он прекрасно понимает свои шансы в прямом противостоянии всему Готею. Пока он не обретет той силы, которой так желает, он не станет действовать, а будет сам осторожно выжидать. Потому он так долго и готовил оружие против Главнокомандующего и начал игру, когда оно почти готово.

Похоже, тот козырь, который он так долго готовил, близок к завершению, и все шестеренки пришли в движение.

Щелчком пальцами он сжег письмо и поднялся…

— Значит, ты, наконец-то, готов выступить в открытую, щенок! — фыркнул старик. — Посмотрим, чего стоит твоя подготовка в сто десять лет…