недавно восседал на альбоме Ван Гога, вылизывая правую лапку и намывая мордочку, усы и в особенности правое ушко.
– Поразительный кот! – пробормотал Квиллер, ничего не объясняя своему скептически настроенному другу.
– Ну, я увидел всё, что хотел, – проговорил Райкер. – И теперь отправляюсь спать.
Стоило ему выйти, как сиамцы принялись весело гоняться друг за другом, понимая, что возвращаются домой. Квиллер, усевшись поудобнее, с удовольствием наблюдал за их игрой.
Потом Юм-Юм прыгнула ему на колени. Она избавилась от апатии и смурного настроения. Может быть её беспокоила «опаловая дымка», висящая над городом словно удушающее одеяло? Или её нервировала жизнь на четырнадцатом этаже (бывшем на самом деле тринадцатым)? Существовала, правда, вероятность и того, что она просто-напросто использовала свою кошачью хитрость, чтобы делать то, что ей хочется. Квиллер погладил мягкую шелковистую шёрстку и назвал кошечку маленькой любимицей, она же в ответ подняла бархатную лапку и дотронулась до его усов, не переставая при этом щуриться и мурлыкать.
Коко же, запрыгнув на кровать, тотчас уснул. Ночка выдалась напряженной. Он спас около двухсот человек.