неведомых сил.

Поскольку было ясно, что атмосфера Штормовой Планеты к песчаным штормам никакого отношения не имеет, в качестве первопричины пытались назвать солнце. Однако эту версию пришлось отмести. Никакой чёткой зависимости между штормами и солнечной активностью так и не нашли. Что-то было в самой планете, только вот что?

В песке ничего необычного не было: песок как песок — обычная осадочная порода. Под песком тоже. Планету издырявили тысячами скважин, надеясь докопаться до истины, в самом прямом смысле этого слова, ан нет — и в недрах не обнаружили ничего аномального. А шторма продолжали месить пески многочисленных пустынь, привлекая массу жадных до зрелищ и вообще всего необычного туристов и создавая немало неудобств постоянным обитателям.

Тимур осел на Штормовой всего пару лет назад и с той поры в силу своих способностей пытался проникнуть в тайну этого мира. Старожилы, вроде Кортье, смотрели на эту затею, как на неизбежное явление периода взросления: мол, поживёт немного, само пройдёт.

— И потом, — проговорил Кортье, продолжая начатую тему, — что изменится, узнай мы, какова природа штормов? Мы знаем, что порождает, к примеру, землетрясения, однако это не помогает нам совладать со стихией.

— По крайней мере, позволяет предугадывать их, — отпарировал Тимур. — Прогноз — уже немало!

— Согласен, — всё так же лениво проговорил Кортье и принялся рассказывать вести, пришедшие по каналам межзвёздной связи.

Они поболтали ещё немного, потом Тимур засобирался домой. Прежде чем покинуть башню, он внимательно осмотрел пустыню, отметив, что волнение улеглось, да и пыль почти вся осела. Забравшись в пескоход, Тимур снова посигналил фонарём, давая команду подъёмнику, и тот послушно спустил его обратно на каменную спину «островка».

Запустив двигатель, Тимур съехал на песок и уже без спешки двинулся в обратный путь.

День, начавшийся с основательной встряски, завершился удачно. Помимо целого вороха новостей, которые он узнал от Кортье, он сделал заказ на десяток роботов для своей фермы и получил приглашение на ловлю пластунов, переданное от одного из соседей-фермеров. Даже если и в этот раз им помешает шторм, они устроят неплохую вечеринку в доме Эда, так что, так или иначе, время проведут неплохо.

Вспомнив про подвыпившую компанию Свена, Тимур только головой покачал. Вот дурачьё! До чего может довести пьяный кураж. Хуже положения и не придумаешь: шторм в голове, да ещё шторм снаружи.

Внезапно пришедшая на ум фраза, понравилась Тимуру. Он несколько раз повторил её про себя, словно смакуя меткое словцо, и задумался. А ведь зачастую так и бывает. Стоит кому-нибудь начать сходить с ума, шторм тут как тут. Как нарочно. Точно сама планета подбрасывает его, чтобы остепенить людей. А может, мы сами провоцируем эти шторма? А что если…

Стоп!

Тимур резко остановил пескоход и принялся лихорадочно вспоминать всё, что услышал от Пустынного Уха. Пьянка у Свена — раз. Ссора Никифора с подругой — два. Туристы, решившие погоняться за акулой. Если дать маху с арканом, она начинает трепать ловца так, что чертям становится тошно. Что, наверняка, и произошло. Эмоции теперь у всех перехлёстывали через край, в головах — вихрь. И снова шторм. Что же это получается? Шторма провоцируют. наши мысли?

Такое объяснение в первый момент показалось Тимуру, мягко говоря, странноватым, но, припомнив ещё несколько более старых случаев, он вынужден был признать, что в этом что-то есть. В любом случае зависимость прослеживалась, и достаточно чёткая.

Несколько секунд Тимур сидел, как громом поражённый этой внезапной догадкой, потом схватил себя за волосы и начал хохотать.

Невероятно!

Им столько времени твердили, что мысль материальна, и вот они, наконец, встретили мир, где это утверждение материализовалось во всей полноте, правда, в такой вот необычной форме. Как это происходило, — и прав ли он относительно своих догадок или нет — ещё предстояло выяснить, однако увеличение количества штормов вполне объяснялось этой теорий — просто-напросто стало больше народу. Если так дело пойдёт и дальше, спокойной пустыни им вообще больше не увидеть. Поэтому, хотите тишины, господа — контролируйте свои мысли и эмоции. Прекрасный стимул научиться держать себя в рамках. Ну не чудо ли эта планета?

Тимур включил передатчик, потом, сообразив, что толку от него не будет, развернул пескоход и на максимальной скорости помчался обратно к дому Кортье. С этой новостью следовало поделиться, не откладывая. Кроме того, тот, наверняка, помнил и прошлые события подобного рода, и если сопоставив их с датами штормов, они действительно обнаружат зависимость. Тогда этот орешек они, считай, раскололи. Пускай не целиком, но половину — точно!

Ему вдруг вспомнился плакат, виденный в космопорте столицы Штормовой Планеты — Эолобурге, Городе Ветра. На плакате, когда Тимур впервые ступал на эту землю, было написано:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

НА ШТОРМОВУЮ ПЛАНЕТУ,

В МИР ВЕЧНО ДВИЖУЩИХСЯ ПЕСКОВ»

Теперь следовало бы написать другое:

«ДУМАЙТЕ ОСТОРОЖНЕЕ!

ПОМНИТЕ: ВАШИ МЫСЛИ ОПРЕДЕЛЯЮТ

ЗДЕШНЮЮ ПОГОДУ!» ^ТМ

Александр Филичкин
НОВЫЙ ПРАВОПОРЯДОК

Техника — молодёжи // № 16’2019 (1047)

Кеннет Джаред Стоун родился в самом бедном районе Нью-Йорка, в Северном Бронксе. Это место всегда заселяли те люди, которые принадлежали к низшей части современного американского общества: нищие переселенцы, прибывшие из слаборазвитых стран, безработные, алкоголики, наркоманы и разного рода преступники. Так было все прошлые годы, так осталось и в настоящее время, в середине двадцать первого века.

К удивлению всех окружающих, Кеннет с самого раннего детства отличался от прочих детей. В три года ребёнок, без чьей-либо помощи, самостоятельно научился читать и писать.

В четыре, уговорил своих престарелых родителей и отправился с ними в начальную школу, расположенную неподалеку от дома. Поражённые его малым ростом, преподаватели быстро проверили знания бойкого мальчика и записали его в группу ребят, которые оказались значительно старше него.

В семь, он с блеском окончил подготовительный курс и перешёл на другую ступень обучения. Через год паренёк сдал экзамены за девятый класс. Ещё через два, за двенадцатый, а в десять лет получил аттестат о среднем образовании.

О вундеркинде много писала местная пресса. Поэтому к окончанию школы Кеннет стал настолько известен в Америке, что ему предложили учиться в Гарвардском университете. Причём,