- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »
льдин.Булки фонарей, и на трубе, как филин,Потонувший в перьях нелюдимый дым.«Ты здесь, мы в воздухе одном…»
Ты здесь, мы в воздухе одном.Твое присутствие, как город,Как тихий Киев за окном,Который в зной лучей обернут,Который спит, не опочив,И сном борим, но не поборот,Срывает с шеи кирпичи,Как потный чесучевый ворот,B котором, пропотев листвойОт взятых только что препятствий,На побежденной мостовойУстало тополя толпятся.Ты вся, как мысль, что этот ДнепрВ зеленой коже рвов и стежек,Как жалобная книга недрДля наших записей расхожих.Твое присутствие, как зовЗа полдень поскорей усестьсяИ, перечтя его с азов,Вписать в него твое соседство.«Любить иных – тяжелый крест…»
Любить иных – тяжелый крест,А ты прекрасна без извилин,И прелести твоей секретРазгадке жизни равносилен.Весною слышен шорох сновИ шелест новостей и истин.Ты из семьи таких основ.Твой смысл, как воздух, бескорыстен.Легко проснуться и прозреть,Словесный сор из сердца вытрястьИ жить, не засоряясь впредь,Всё это – не большая хитрость.Свидание
Засыпет снег дороги,Завалит скаты крыш.Пойду размять я ноги:За дверью ты стоишь.Одна, в пальто осеннем,Без шляпы, без калош,Ты борешься с волненьемИ мокрый снег жуешь.Д еревья и оградыУходят вдаль, во мглу.Одна средь снегопадаСтоишь ты на углу.Течет вода с косынкиПо рукаву в обшлаг,И каплями росинкиСверкают в волосах.И прядью белокуройОзарены: лицо,Косынка, и фигура,И это пальтецо.Снег на ресницах влажен,В твоих глазах тоска,И весь твой облик слаженИз одного куска.Как будто бы железом,Обмокнутым в сурьму,Тебя вели нарезомПо сердцу моему.И в нем навек заселоСмиренье этих черт,И оттого нет дела,Что свет жестокосерд.И оттого двоитсяВся эта ночь в снегу,И провести границыМеж нас я не могу.Но кто мы и откуда,Когда от всех тех летОстались пересуды,А нас на свете нет?«Красавица моя, вся стать…»
Красавица моя, вся стать,Вся суть твоя мне по сердцу,Вся рвется музыкою стать,И вся на рифмы просится.А в рифмах умирает рок,И правдой входит в наш мирокМиров разноголосица.И рифма не вторенье строк,А гардеробный номерок,Талон на место у колоннВ загробный гул корней и лон.И в рифмах дышит та любовь,Что тут с трудом выносится,Перед которой хмурят бровьИ морщат переносицу.И рифма не вторенье строк,Но вход и пропуск за порог,Чтоб сдать, как плащ за бляшкоюБолезни тягос ть тяжкую,Боязнь огласки и грехаЗа громкой бляшкою стиха.Красавица моя, вся суть,Вся стать твоя, красавица,Спирает грудь и тянет в путь,И тянет петь и – нравится.Тебе молился Поликлет.Твои законы изданы.Твои законы в далях лет,Ты мне знакома издавна.«Любимая, – молвы слащавой…»
Любимая, – молвы слащавой,Как угля, вездесуща гарь.А ты – подспудной тайной славыЗасасывающий словарь.А слава – почвенная тяга.О, если б я прямей возник!Но пусть и так, – не как бродяга,Родным войду в родной язык.Теперь не сверстники поэтов,Вся ширь проселков, меж и лехРифмует с Лермонтовым летоИ с Пушкиным гусей и снег.И я б хотел, чтоб после смерти,Как мы замкнемся и уйдем,Тесней, чем сердце и предсердье,Зарифмовали нас вдвоем.Чтоб мы согласья сочетаньемЗастлали слух кому-нибудьВсем тем, что сами пьем и тянемИ будем ртами трав тянуть.Под открытым небом
Вытянись вся в длину,Во весь ростНа полевом стануВ обществе звезд.Незыблем их порядок.Извечен ход времен.Да будет так же сладокИ нерушим твой сон.Мирами правит жалость,Любовью внушенаВселенной небывалостьИ жизни новизна.У женщины в ладони,У девушки в горстиРождений и агонийНачала и пути.«Давай ронять слова…»
Мой друг, ты спросишь, кто велит,Чтоб жглась юродивого речь?
Давай ронять слова,Как сад – янтарь и цедру,Рассеянно и щедро,Едва, едва, едва.Не надо толковать,Зачем так церемонноМареной и лимономОбрызнута листва.Кто иглы заслезилИ хлынул через жердиНа ноты, к этажеркеСквозь шлюзы жалюзи.Кто коврик за дверьмиРябиной иссурьмил,Рядном сквозных, красивыхТрепещущих курсивов.Ты спросишь, кто велит,Чтоб август был велик,Кому ничто не мелко,Кто погружен в отделкуКленового листаИ с дней ЭкклезиастаНе покидал постаЗа теской алебастра?Ты спросишь, кто велит,Чтоб губы астр и далийСентябрьские страдали?Чтоб мелкий лист ракитС седых кариатидСлетал на сырость плитОсенних госпиталей?Ты спросишь, кто велит?– Всесильный бог деталей,Всесильный бог любви,Ягайлов и Ядвиг.Не знаю, решена льЗагадка зги загробной,Но жизнь, как тишинаОсенняя, – подробна.«Дик прием был, дик приход…»
Дик прием был, дик приход,Еле ноги доволок.Как воды набрала в рот,Взор уперла в потолок.Ты молчала. Ни за кемНе рвался с такой тугой.Если губы на замке,Вешай с улицы другой.Нет, не на дверь, не в пробой,Если на сердце запрет,Но на весь одной тобойНемутимо белый свет.Чтобы знал, как балки брусПо-над лбом проволоку,Что в глаза твои упрусь,В непрорубную тоску.Чтоб бежал с землей знакомств,Видев издали, с путиГарь на солнце под замком,Гниль на веснах взаперти.Не вводи души в обман,Оглуши, завесь, забей.Пропитала, как туман,Груду белых отрубей.Если душным полднем желтМышью пахнущий овин,Обличи, скажи, что лжетЛжесвидетельство любви.Объяснение
Жизнь вернулась так же беспричинно,Как когда-то странно прервалась.Я на той же улице старинной,Как тогда, в тот летний день и час.Те же люди и заботы те же,И пожар заката не остыл,Как его тогда к стене МанежаВечер смерти наспех пригвоздил.Женщины в дешевом затрапезеТак же ночью топчут башмаки.Их потом на кровельном железеТак же распинают чердаки.Вот одна походкою усталойМедленно выходит на порогИ, поднявшись из полуподвала,Переходит двор наискосок.Я опять готовлю отговорки,И опять всё безразлично мне.И соседка, обогнув задворки,Оставляет нас наедине._______Не плачь, не морщь опухших губ,Не собирай их в складки.Разбередишь присохший струпВесенней лихорадки.Сними ладонь с моей груди,Мы провода под током.Друг к другу вновь, того гляди,Нас бросит ненароком.Пройдут года, ты вступишь в брак,Забудешь неустройства.Быть женщиной – великий
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »