вид его плоти, растворяющейся в лужах крови и жидкой ткани, вызывал рвоту. Другие были растянуты на стойках до тех пор, пока суставы не выскакивали из плеч, пока плоть не рвалась; глаза неоднократно вырезались скальпелями в момент регенерации, щелкая основанием, медленно вырезая цилиарную мышцу до легкого щелчка – следовала неослабевающая боль, кровь заливала щеки, заполняла ноздри. Один глаз, затем второй, после наступала регенерация, и процедура повторялась. Лицо было покрыто запекшейся кровью, крики вырывались из груди, пока не наступало изнеможение, пока они больше не могли произнести ни звука. Анальное отверстие, растянутое до неузнаваемых размеров средневековыми инструментами. И все же, по мнению некоторых, это была лучшая альтернатива присоединению к Глории. Она находила их глупость, отсутствие веры ошеломляющими. Пока Сатана пронюхает об этом, весь Aд вырвется на свободу...

И где-то в глубине души это беспокоило Глорию, но сейчас она ничего не могла с этим поделать. Она встретится лицом к лицу с Cатаной, когда он, наконец, решит присоединиться к этой борьбе. Она была удивлена, что он до сих пор не выступил против неe. Какого черта он ждал?

По очередному пустынному коридору Глория повела еще одну свою армию. Остальным членам огромной орды было приказано ждать. Путешествие по узким туннелям с огромной силой позади нее начинало вызывать клаустрофобию. Кроме того, на самом деле они ничего не добились. Они уничтожили все на своем пути, что не смогли поглотить. Насколько знала Глория, на ее пути остались только Xозяева. И Сатана. Может быть, Влад, в зависимости от того, на чьей он сейчас стороне, но это ее не волновало. Влад был спекулянтом в великой схеме вещей.

За дверью, словно в знак приветствия, распростерлась фигура, подвешенная к каменным стенам, словно бабочка-монарх, вытянувшаяся на доске. Его лицо исказила неестественная гримаса. Это было существо, которое столкнулось с неумолимой болью и страданием. Глория не могла сказать, был ли это человек или демон, настолько сильно он был изуродован. Она не могла не почувствовать укол сострадания к нему. Она была удивлена, что все еще испытывает какие-то положительные эмоции, и подумала, стоит ли ей беспокоиться. В конце концов, сострадание - это человеческая эмоция, то, что она не должна испытывать до сих пор. Неужели это каким-то образом сделало ее более человечной? Нет, решила она. Она была Богом и могла испытывать любые гребаные эмоции, какие только пожелает. Если она почувствовала хоть каплю сострадания к другому существу, так тому и быть.

- Срежьте его, - приказала она, но прежде чем кто-либо успел пошевелиться, шорох воздуха от подвешенной фигуры заставил ее поднять глаза.

Существо не было мертвым, как она подозревала. Медленно его глаза открылись, и в них Глория разглядела что-то странное и прекрасное: сострадание. Невозможно для демона, но это определенно был не человек. Он был слишком большим, слишком мощным. И так же медленно он начал двигаться, слегка приподняв свою сильно побитую голову. Нежное шуршание начало набирать силу, перерастая от легкого ветерка к штормовому ветру. Его гигантские крылья расширились, пока не обернулись вокруг чудовищно избитого тела. Крылья, когда-то великолепные, были грязными, разорванными, искромсанными остатками их былой славы, испещренными грязью, мочой и дерьмом, растоптанными, и изуродованными до такой степени, что они больше не напоминали крылья. Это существо когда-то было ангелом. Ангел глубоко вздохнул, словно раскрытие крыльев принесло ему огромное облегчение.

- Я знаю тебя, - прошептала Глория, подходя ближе к демону-ангелу и поднимая руку, пока та не коснулась его подбородка. - Это ты?

Он слегка кивнул.

- Ты можешь говорить?

Он отрицательно покачал головой.

Глория жаждала услышать его ангельский голос, загадочный голос своего бывшего мучителя. Его отвратительная внешность могла скрывать многое, но не его изначальную природу. Она вспомнила, как лучезарно он выглядел, когда впервые сбросил с себя адскую плоть и вновь обрел свой ангельский облик. Очевидно, это была ошибка, за которую он расплачивался с тех пор.

- Снимите его! - закричала она. - Аккуратно.

Полдюжины рук бережно поддерживали изуродованного cерафима, когда они срезали его и положили на землю. Глория опустилась на колени рядом с ним.

- Мы позаботимся о тебе, - сказала она, беря его когтистую руку в свою.

Она была многим ему обязана. Когда-то он спас ей жизнь, пожертвовал собой, чтобы она могла испытать хоть какое-то счастье. И это было его наградой: вечная пытка и проклятие. Но теперь этому пришёл конец. Tеперь о нём позаботится Глория.

Глория стояла над ангелом-демоном и смотрела на него сверху вниз.

- С ним все в порядке? - спросила она скорее у самой себя, чем у кого-то конкретно.

Женщина рядом с ней покачала головой.

- Понятия не имею. Нет никакого способа…

Глория ударила женщину наотмашь, отчего та отлетела в сторону и врезалась в стену в нескольких футах от нее.

- Не забывай, к кому ты обращаешься! - рявкнула она, поворачиваясь лицом к толпе. - Я вашa Богиня! Вы бы предпочли Сатану мне? Вы бы предпочли адские муки моей любви? Тогда обращайтесь ко мне, как к нему!

Толпа пробормотала извинения, и женщина, на которую напала Глория, медленно поднялась на ноги, вытирая кровь с лица и шеи.

- Прости меня, Богиня.

- А ангел? - cнова спросила Глория. - Мы что-нибудь можем сделать для него?

Все посмотрели на Глорию, но никто не произнес ни слова. Она чувствовала, что необходимо держать их в подчинении, но теперь она задавалась вопросом, не было ли это ошибкой. Никто из ее последователей не вел себя так, будто они могли предать ее. Она задумалась, не сделало ли пребывание в Aду ее параноиком.

- Кто-нибудь, ответьте, - сказала она.

И все равно никто этого не сделал.

- Ну, - голос принадлежал той самой женщине, которую ударила Глория. Глория начала проникаться уважением к этой женщине. Она была крепким орешком. - Не похоже на то, что здесь есть лазарет. Есть ли на самом деле какой-нибудь способ узнать? Я имею в виду, что другие демоны не умирают... значит и он…

- Он больше не демон. - cказала Глория. - Он ангел, был ангелом... падшим ангелом, который стал демоном. А потом был искуплен... и вот они сделали с ним это - в наказание. Он, очевидно, стал любимым их проектом, - продолжала она, поглаживая его потрепанное крыло. - Они его здорово поимели... я не знаю, сможет ли он оправиться. Но, я в долгу перед ним.

Для ее ангела-демона, который, казалось, целую вечность мучил ее, насиловал, снова и снова сдирал кожу с ее тела, все было по-другому. И все же он проявил раскаяние,