страну».
Хитрый Фруотэ, наоборот, порекомендовал отпустить Хартмута в страну норманнов, с тем чтобы он управлял Нормандией как вассал Хильды и хегелингеров. Ортрун должна остаться заложницей в свите Хильды.
Тогда поднялась Гудрун и сказала:
«Вы, короли и князья! Я еще не стала королевой Зеландии и у меня нет пока права давать вам советы. Но все же послушайте, что я вам скажу. Ватэ, которому мы обязаны столь многим, ошибается, если думает, что, покончив с пленными норманнами, мы избежим потом их мести. Разве мы зареклись мстить, когда наши мужчины полегли мертвыми на поле битвы? Нет, мы затаили свой гнев и дождались, пока у нас подрастут юноши, способные носить оружие. Или вы считаете, что норманны не поступят точно так же, как поступили мы? Но и совет Фруотэ, чья хитрость много раз приводила нас к победам, на этот раз не поможет. Ведь Хартмут — гордый король, и он не потерпит никакого унижения с чьей бы то ни было стороны, а это означает и новую борьбу, новую кровь и новые жертвы. А мы должны дать нашим мечам отдохнуть, чтобы не повергать в нужду вдов и сирот. Крестьянам следует без страха возделывать свои поля, плотникам — усердно строить разрушенные замки, с тем чтобы все вассалы, князья и рыцари, снова имели крышу над головой.
А мира между нами можно достигнуть двойными брачными союзами, заключив родственные связи. Хартмут должен жениться на Хильдебург, они стоят друг друга — это знаю я лучше, чем кто-то другой! Ортвин, брат мой, должен жениться на Ортрун с тем, чтобы стать королем и сделать ее королевой в своей стране. Зигфриду из страны мавров, нашему верному союзнику, Гервиг должен просватать свою сестру. Таким образом, мы не потеряем ничего, но что-то и выиграем».
Долго думали собравшиеся повелители над советом Гудрун. Гервиг в душе хвалил мудрость своей будущей жены, но выжидал, пока богатыри придут сами к выводу о том, что следует похоронить старые распри.
И случилось все так, как посоветовала Гудрун. Были отпразднованы сразу четыре свадьбы. И снова загудела земля перед старинным королевским замком хегелингеров под копытами закованных в броню боевых коней, снова взвилась в небо пыль и засверкали на солнце доспехи. Но на этот раз бывшие противники сражались в мирном состязании, во имя прекрасных дам.
Праздник примирения длился несколько недель, а весть о стойкой и умной Гудрун пережила столетия и дошла до наших дней.
Перевод Ю. Бема.
Перевод Ю. Бема.
