причем так, что мокрые волосы несильно ударяют по лицу Рыцаря Ада. Мисс Маллен вновь склоняется над открытым капотом машины, не обращая внимания на усилившийся дождь. Каин тяжело вздыхает.

— Мисс, не упрямьтесь. – звучит как приказ. – Оставьте машину. Когда дождь пройдет, я лично вам все сделаю.

— Я не нуждаюсь в вашей помощи. – огрызается девушка, явно не думая о том, что мужчина, который сильнее ее по весовой категории, может отлично подпортить ей жизнь. Однако Колетт все-таки понимает, что без дождя ее шансы починить драндулет явно увеличиваются, разочарованно закрывает с громким хлопком капот и садится в салон своей машины. В Каине борются два противоречивые чувства: бросить ее и уехать или все-таки насильно увести ее в дом. Спустя минуту появляется еще одно решение: свернуть ей шею и поджечь машину. Но этот вариант отходит сразу – льет дождь. Как Каин собрался разжечь костер? Нет, определённо он смог бы. Но хочет ли он этого по-настоящему? И Рыцарь Ада делает третью ошибку. Щелчком заглушив свою машину, он открывает дверь салона и садится рядом с ней.

С этой девушкой явно было что-то не так. Она была настолько хрупкой, неуверенной и неосторожной, что хотелось прижать ее к себе и успокаивающе погладить по голове, но в то же время, в каждом ее движении скользила самодостаточность и твердость. И когда Каин сел рядом с ней в салон, она лишь раздраженно зашипела.

— Что, придумали новое издевательство? – язвительно бросила Колетт. Каин выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, подмечая то, как Колетт испуганно сжалась, но не сдвинулась с места.

Она подложила под голову небольшой рюкзак и закрыла глаза, сложив руки на груди.

— Мисс, как человек старой закалки. – очень старой, стоит полагать. – Я обязан спасти Вас от угрозы ночевать в этой машине.

Колетт недоверчиво посмотрела на Каина. С одной стороны, он прав: ночевать в машине не лучший вариант. Да она даже не знает, когда закончится дождь! Но с другой стороны, черт знает, что в голове у этого мужчины. Юная мисс Маллен говорила с ним всего пару-тройку раз, и каждый раз он показывал, насколько ему тяжело находиться в ее обществе. Что же изменилось сейчас?

Голос Каина врывается в ее размышления:

— Я вел себя не совсем тактично все это время. Так что теплый чай и отдельная комната – все, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину.

И Каин, и сама Колетт знают её ответ.

— Мы слишком часто встречаемся, - покачала головой Колетт и, гордо вздернув голову, вылезла из своей сломанной машины и направилась к его - работающей.

***

— Я же говорил, что теплый чай и душ пойдут тебе на пользу.

Колетт смущенно улыбается, а Каин понимает, что совершил свою четвертую ошибку. Вообще, с появлением этой девушки он стал совершать абсолютно недопустимые ошибки. Признаться честно, в душе (или глубоко внутри — вряд ли у демонов, есть душа) Каин был неким идеалистом до встречи с этой смертной девушкой. А потом, она его изменила и изменила кардинально: он позабыл о правилах, и в бреду, был готов отдаться ей полностью, даже если бы потребовалось сожительствовать с ней вечность.

— Вы говорили только про чай и комнату. – напомнила Колетт, присаживаясь напротив мужчины. Каин выглядел по-домашнему, как казалось Колетт, что заставляло её смущенно краснеть. А еще потому, что он так пристально рассматривал ее. Как будто пытался найти что-то определенное и находил. Или нет? Колетт не могла сказать.

— Что ж, добавим в этот список душ и починку машины. – конечно, Рыцарь мог починить машину щелчком пальцами, но почему-то хотелось подольше побыть рядом с ней.

—Я… Я заплачу, как только смогу. – немного заикаясь произнесла Колетт, но Каин внезапно хмыкнул.

— Это вовсе не обязательно. – Каин попытался придумать адекватную причину. И все, что смог выдать его мозг, это то, что он считал пятой ошибкой. – Будем считать, что так я извиняюсь за свое неподобающие поведение.

— Да. – согласилась Колетт, улыбаясь. Возможно, это было не совсем культурно и тактично, но утверждать обратное она тоже не могла. – Я устала. Могу я пойти в комнату?

— Да, конечно.

Людские чувства — непонятные штуки, но удивительно занятные. Они все имеют отличный друг от друга аромат: боль острит чёрным перцем, зависть и ревность - вяжут, любовь и нежность - отвратительно сладки, а вот сладость ненависти приятна.

Каин не понимает, почему он впустил ее в свой дом, почему отдал ей одну из своих комнат, почему, в конце концов, он пришел к ней ночью и смотрел на то, как она спит. Мысли не давали Каину расслабиться и покинуть эту комнату. На кровати, соорудив из себя некое подобие гнезда, Колетт спокойно спала, не подозревая о том, что на нее пристально смотрит один из самых древних демонов мира. Именно она была причиной всех размышлений Каина. Мягкая бархатная кожа, длинные волосы шоколадного оттенка, чуть приоткрытые сладкие губы, черные ресницы, вздрагивающие во сне. Она была волшебна!

И Каин восхищался и ненавидел ее одновременно. Ненавидел за то, что она пленила его мысли. Все было как-то странно, похоже на романы, что так любила читать Колетт. Его Колетт Маллен.

Дни, прежде тянувшиеся для демона медленно, словно года отныне пролетали незаметно. Каин уже не припоминает, когда в последний раз навещал «могилу» своей жены – своей милой Колетт. Проклятое наваждение полностью овладело им. Оно заставило его поверить в то, что любовь к Колетт была иллюзией.

— Прости меня, Колетт. –тихо шепчет самый жестокий демон мирозданья. – Я не хочу ее желать.

Слова лишь красивая ложь. Он хочет ее желать. Хочет. От этого тихого шепота Колетт ворошится.

Каин исчезает из ее комнаты также тихо, как и появляется.

Ничего. Скоро она уедет. И навсегда исчезнет из его жизни. Но Каин задает себе главный вопрос: хочет ли он этого на самом деле?

***

— Ну, теперь твое «Скорее, прощайте!» будет исполнено.

Колетт не планировала так долго оставаться в доме Каина, но на улице целую неделю шла ужаснейшая гроза. Конечно, она не знала этого, но вся эта ерунда происходила из-за Каина. Здесь прошло несколько жутких бурь со всей сопутствующей потешной ерундой. Первый демон даже заморозки устроил, что заставило Колетт спать увернувшись в три одеяла. И все это время не могло быть и речи о том, чтобы покинуть дом Каина.

Однако Рыцарь понял,