отгонять чудовищ старых эпох. Против нечисти нынешней, активно снующей под землей, они, к сожалению, были бессильны.

По полям в далекой дали за городской стеной вилась едва видимая нитка рельс. По ней, выпуская облачка дыма, двигалась железная змея состава.

«Товарняк», — подумал Рики.

Эта железнодорожная ветка вела на запад к предгорьям Чулушты, где жили бабы, страшнее которых он еще не видал на всем белом свете. И дело было вовсе не в уродстве последних, а в нравах и бойцовских качествах. Успел насмотреться за короткое время службы в гарнизоне у болот.

В переулке напротив мелькнула гибкая песочного цвета тень. Притаилась под полуротондой и стала неотличима от частой чугунной решетки под ней. Как и котенок на удушливом чердаке, она почему-то предпочла солнцепек блаженной неге подземелий. Наверное, и среди кошек бывают белые вороны, как бы дико это ни звучало — тронутые, не от мира сего.

Он видел ее уже, в ранних утренних сумерках. То исчезая, то появляясь вновь, ловко прыгала она тогда с парапета на парапет, пока не достигла пузатой водонапорной башни на соседней Дубовой улице. Скрылась внутри.

Неохватную бочку вознесшуюся на двадцатиметровую высоту, служившую горожанам источником питьевой воды, поддерживала толстая стальная тренога. За ней на одной линии проглядывались здание Суда и Храм Последнего из богов, как заведено по всем городам и весям Разделенного мира.

Рики приподнял сбившуюся на глаза шляпу, стер капельку пота, нехотя скользившую по небритому подбородку. Капелек было много больше чем одна — на щеках, на лбу… По вискам стекали противные ручейки, да и холщовая рубаха под жилетом из бычьей кожи промокла насквозь, хоть отжимай, но именно эта — медлительная — раздражала больше всего. Заставляла наемника нервничать.

Он хотел опереться на обитый жестью парапет, но вовремя одумался, отдернул руку. От металла исходил жар ничем неотличимый от жара над кузнечным горном. Их трубы росли вдоль всего квартала и, несмотря на погоду, коптили небо почем зря. Спущенный в мастерские заказ из Ратуши нужно исполнить к сроку.

До жути хотелось выпить — воды. Спиртным Рики не брезговал, но надираться в такую жару себе дороже. Да и работа не благоволит подобного рода занятиям. Особенно, если она так серьезна и опасна, как эта…

Разлепил было пересохшие губы, чтобы выразить палящему солнцу всю накопленную неприязнь, но вдали у кожевенной мастерской произошло движение. Кажется, не ошибся с выбором места и временем — все началось в точности, где и предсказывал Выворотень. Ровно в назначенный час.

К лавке подбежал худой высокий мальчишка, из посыльных — поверх льняной рубахи синяя туника с вышитой на спине стрелой. Видно, что паренек находился на солнце давно, успел как следует промокнуть от пота. Руки его дрожали. Пальцы не сразу отыскали нужный ключ на большой связке. Звон стоял на всю округу.

Озираясь, пацан стал примеряться к замку. Что ж неопытного такого отправили?

Рики прополз к слуховому окну, откуда вести наблюдение было удобнее. Сбросил за спину шляпу, вынул из сумы еще влажный платок и повязал им нос и нижнюю часть лица. Делал он это, скрепя сердце — поскольку помнил, откуда та самая влага взялась. Сам же не так давно вымачивал ткань в моче.

Способ неприятный, но бесплатный и действенный против той алхимической отравы, какую вскоре придется применить для успокоения стражников. На что только не пойдешь ради безупречно выполненной работы…

Наконец скрипнула дверь, открывая миру черный провал входа. Из тьмы на опаляемую лучами светила мостовую шагнул воин в светлом кожаном доспехе — в железном тут особенно не покрасуешься, живо превратишься в готовую к употреблению котлету; а за ним вышли второй и третий… Рики насчитал восьмерых. Чуть больше, чем он рассчитывал, но ему не привыкать. Когда такое было, чтобы желаемое совпадало с грубой действительностью?

Рики Фрид привык преодолевать трудности, из коих она, как правило, и состояла.

Внизу, среди белых шишаков, темной кляксой выделялся наряд висельника. Черный обвисший балахон призван был не только сковывать движения, но и причинять дополнительные страдания, притягивая солнечные лучи. Бывало, что не каждый осужденный доживал до часа расплаты — порой замертво падали они от теплового удара, не одолев и половины пути.

Конвойным было немного легче. Доспех из шкуры червя избавлял облаченных в него людей от излишнего жара.

Эмоций на лице висельника не разглядеть — далеко, да и на голову натянут широкий капюшон. Однако по неверной слегка вихляющей походке можно было судить, что приходится ему несладко. Еще чуть-чуть и ноги будут слушаться человека с меньшей охотой. Не упал бы некстати…

«Дойдет?»

Рики прикинул расстояние — должен. Процессия приближалась.

До последнего момента, пока не увидел мальчишку-посыльного, Рики переживал, что мог ошибиться с выбором места засады. Выворотень при встрече обозначил лишь район, но дом, из которого будут выводить беднягу, подсказали другие. Эта информация стоила немалых денег, о которых Фрид не жалел. В конце концов, оплата за выполненное задание вдесятеро превышала затраченную им сумму — почему бы и не заплатить добрым людям.

Пути отхода изучил вчерашним вечером, стража на улицах попадалась не часто. Однако стоило объявиться впереди белому шишаку, Рики тут же сворачивал, стараясь избежать встречи. И менял маршрут. Ни к чему было мозолить глаза служивым. Хоть он и сбрил бороду, но с прошлого визита в Сар-город могли остаться свидетели, запомнившие лицо. К глубокому сожалению, Рики успел в тот раз как следует наследить.

Сейчас же он считал риск оправданным: в карманах гулял сквозняк. Срочная необходимость наполнить их звонкой монетой толкала на участие в авантюре.

На краю сознания улавливалось голосившее тревожным колокольчиком беспокойство. Напоминало об ощущении недосказанности, которая так и витала в воздухе во время разговора с Выворотнем. Не отпускало наемника ни на миг.

Неприятно, но что поделаешь. Кушать, и кушать хорошо, хочется каждой живой твари, а потому придется повертеться ужом, как делал уже не раз.

Кроме стражников и преступника, скрытого под черным балахоном, на улице не было никого. Мальчишка-посыльный благоразумно решил убраться подальше, в спасительную тень переулка. И даже кошка под полуротондой притихла, боясь подставить испепеляющим солнечным лучам кончик нежного носа.

До засады устроенной Рики оставалось с десяток шагов, когда один из стражников остановился, словно почуял неладное. Поднял руку в молчаливом жесте. Отдал остальным приказ замереть и завертел