Анатолий Гордиенко На пути к рассвету

* * *

Автор книги считает своим непременным долгом поблагодарить тех, чьи мысли, заботы, воспоминания содействовали этой работе.

Большую помощь в сборе документов оказали: научный сотрудник Партийного архива Карельского обкома КПСС М. А. Шаппо, заведующая научным архивом Карельского филиала Академии наук СССР Г. П. Толмачева, сотрудник Центрального государственного архива Карельской АССР X. О. Инно, организатор Шелтозерского народного музея Р. П. Лонин.

Особую благодарность автор выражает бывшим работникам ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР: Ф. И. Кузнецову, Н. И. Лебедевой (Леонтьевой), М. В. Бультяковой (Мосиной), М. В. Ульяновой (Акимовой), хорошо знавшим Ю. В. Андропова.

Автор хотел бы также выразить свою благодарность тем, кто поделился своими воспоминаниями: А. М. Лисициной. А. В. Мелентьевой, Е. М. Мякишевой (Виролайнен), П. Ф. Саватьевой (Ерохиной), Р. Э. Кальске, А. М. Чесноковой, А. А. Акимовой, Е. М. Дорофеевой (Селезневой), Н. А. Лисициной, С. А. Пашкевичу, А. Н. Вигонену, В. С. Колтыгину.

Искреннюю признательность автор выражает рецензентам С. А. Барышеву, О. Н. Тихонову, П. М. Кузьминой, давшим по рукописи замечания и советы, которые способствовали улучшению качества книги.

* * *

1

В открытое окно потянуло морской свежестью и запахом водорослей. Человек в военной форме, сидевший за небольшим письменным столом, зябко поёжился и, не глядя, макнул перо толстой лакированной ручки в массивную стеклянную чернильницу, низко наклонился к бумаге:

«…Бультякова вместе с группой разведчиков майора Родионова направляется в Паданы. Соблюдая правила маскировки и конспирации, она приходит в дом Кононовой. Проживает у неё, убедившись в безопасности, 1,5—2 месяца, изучает режим, обстановку, устанавливает связь с комсомольцами.

Рекомендуется актив: комсомолки…»

Достав из левого кармана гимнастёрки небольшую записную книжку, он раскрыл её на букве «С». Пробежал глазами: «Сегозерский район, центр — село Паданы. Комсомольский актив…» Отложив ручку, встал, прошёлся по узенькой комнатке. Ещё раз глянул в записную книжку. «Таня Осипова, Катя Теппоева…» С ними он встречался, разговаривал, когда приезжал последний раз в Паданы, как раз перед самой войной. Хорошо бы кроме этих девчушек иметь ещё двух парней. Да все на фронте…

Сев к столу, он быстро дописал: «Осипова Татьяна, Михкалева, Теппоева Екатерина, Грядина, Чиркина…»

Привычным быстрым движением вскинул левую руку, глянул на часы. Половина восьмого. В запасе оставалось полчаса. Ветер своим порывом отогнул тяжёлую полосу тёмно-синего бархата, отрезанного от старого клубного занавеса Марией Ульяновой, хозяйственной, расторопной девушкой — инструктором орготдела, на случай светомаскировки, и в комнате стало совсем прохладно. Ещё раз пробежал глазами две исписанные страницы.

«…При всех встречах Бультякова называет кличку „Берта“, всячески избегает провала.

Пароль: „Вы не знаете, где живёт Тойво Маттикайнен?“

Отзыв: „Кажется, он живёт через четыре дома от меня“».

Ну вот, основа есть. Завтра-послезавтра подшлифовать, согласовать с заведующим оргинструкторским отделом ЦК партии Иваном Владимировичем Власовым.

Он снова глянул на часы и стремительно написал внизу справа: «Секретарь ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР Ю. Андропов» и подписался. Слева поставил дату: 30 июня 1942 года. Потом собрал все листки, аккуратно сложил в папку с надписью «План работы ЦК ЛКСМ республики по подготовке к созданию райкомов комсомола и первичных организаций на территории, временно занятой противником» и положил в небольшой сейф, выкрашенный под мореный дуб. Прежде чем закрыть, вынул оттуда чёрный школьный портфельчик.

В комнате, и без того сумеречной, враз потемнело, так что, глядя на часы, Андропов совсем близко приблизил их к глазам. Он вышел из своего кабинетика не прямо в «предбанник», как все шутя называли крохотную комнату сектора учёта, где сидели бухгалтер и кассир, а пошёл через кабинет секретарей, через большую комнату, тесно заставленную столами инструкторов. Рабочий день окончился, и только слева в углу сидел еще секретарь ЦК комсомола по школам Фёдор Кузнецов и что-то тихо обсуждал с двумя молоденькими пионервожатыми. Справа у окошка сгорбилась над тетрадкой худенькая, маленькая Нина Лебедева — инструктор орготдела.

— Ну, как тебе? — наклонился к ней Андропов.

— Когда вот так сижу — ещё ничего, а распрямлюсь, встану — резь такая в животе начинается, что пот холодный выступает. Голова раскалывается, тошнота.

— Потерпи ещё часик, Ниночка. Сама понимаешь, я не могу никого другого просить, дело секретное, только ты знаешь об их задании, и ты их приведёшь. Я очень хочу, чтобы их позвали. Жди моего звонка.

По небу низко плыла тяжёлая туча, и Андропов зашагал быстрым широким шагом, выбрасывая вперёд длинные ноги в просторных кирзовых сапогах. По козырьку фуражки ударили первые крупные капли, но от маленького дома, где в Беломорске разместился ЦК комсомола республики, до здания ЦК партии было рукой подать, и через несколько минут, отдав честь как-то очень по-штатски часовому, Андропов уже стучал сапогами по деревянным ступеням крыльца. Здесь ещё многие были на своих местах — уже давно стало правилом работать допоздна.

В тесноватом, полутёмном коридоре Андропов тщательно вытер ладонью портфельчик, разогнал под ремнём складки диагоналевой гимнастёрки без знаков различия на петлицах, проверил, застёгнут ли воротничок. Пальцы быстро нашли верхнюю пуговицу, пробежали по кромочке белого накрахмаленного подворотничка, заботливо подшитого женой Таней.

В приёмной было накурено,