Брок зашёл внутрь, осторожно держа рыбу перед собой.
— Мир, чудище, — сказал он ровно и негромко. - Вот, смотри. Я тебе еду принёс.
Брок протянул над водой рыбину — пятнистую скумбрию, — и чуть помотал ею из стороны в сторону, готовый, если вдруг что, в любое мгновение отпрыгнуть. Не успел. Существо выпростало руку из-под воды неуловимо и молниеносно, почти без брызг, и скогтило подачку в мгновение ока, чудом не оттяпав Броку кисть.
— Вот же чёрт хвостатый, — изумлённо выдохнул Брок, пятясь назад и оседая обратно на унитаз. По полу вокруг валялся вяло трепыхающийся оброненный улов. Но самое интересное ждало впереди. Хвостатый вдруг вынырнул, устроился поудобнее и, не сводя с Брока цепких, прищуренных глаз, принялся за… трапезу. Брок навсегда запомнил, как жадно и кроваво он ел. И от этого пристального недоверчивого взгляда вкупе с животным чавканьем холодело внутри, и кровь замедляла свой бег по венам. Брок промерзал, но смотрел, не моргая. Кровавое пиршество завораживало.
Весь он вызывал противоречивые чувства. С одной стороны — пугал. И в то же время неимоверно притягивал. Он был красив дикой, непокорённой красотой; чистой, живой и одновременно страшной. Тёмные волосы влажными завитками облепили скулы — острые и бледные. Лицо в их обрамлении выглядело восковым, словно кожа просвечивала, и из-под неё бил тусклый свет. Нечеловечески-синие глаза смотрели пристально, с недоверием и осторожностью. В них не читалось испуга, словно он уже не первый раз сталкивался с людьми. На него хотелось смотреть — весь он волновал своей дикостью и естественными для хищника повадками, то резкими, то тягучими движениями. И в то же время Брок скривился и отвернулся от неожиданности, когда первая рыбья голова, откушенная аккурат под жабрами, упала в воду, и по бледным губам и подбородку потекла тёмная густая кровь.
Когда он съел всю наловленную Броком за день пикшу и скумбрию, вода в ванной окрасилась в мутно-багровый цвет.
Брок запоздало подумал, что, возможно, надо было всунуть в одну из рыбин таблетку с противовоспалительным или снотворным, но потом отмёл эту мысль, как дурную. Что, если человеческие лекарства его убьют?
— Я Брок, — сказал он, скрывая зевок. Усталость начинала брать своё. — Я друг. Ты запутался в сети. Я спас тебя. Ты поправишься — и я отпущу тебя обратно в океан.
Существо словно не обращало на него внимания. Оно облизывало свою окровавленную руку тёмным языком и сыто щурилось, краем глаза присматривая за Броком. А потом перевернулось набок, лицом к нему. И только тогда Брок заметил, что в небольшой кожной складке внизу живота, асимметрично перетекающего в хвост, спрятан аккуратный, совершенно точно мужской орган и выводящее отверстие.
«Всё-таки мальчик», — подумал Брок и отвернулся. Посмотрел на старинные громоздкие часы, висящие в холле на стене. Стрелки неумолимо ползли к десяти.
— Ты зря снял с шеи, — он показал на пластыри и себе на кадык. — Это лекарство. Помогает. Иначе загноится, будет хуже.
Существо не отреагировало, только нервно качнуло хвостом. Но когда Брок протянул к нему руку, отчаянно зашипело и снова ушло под воду.
— Да ну и чёрт с тобой, — махнул Брок, вышел из ванной и выключил свет.
Ему был необходим душ — казалось, он провонял чешуёй и слизью насквозь.
Кое-как ополоснувшись горячей, а под конец — холодной водой, Брок рухнул в кровать лицом и проспал до утра, предварительно выбросив все мысли из головы. Ему снились сирены, какими он их представлял в древнегреческих мифах. Прекрасные. Ужасные. Не ведающие жалости.
*
Утро не принесло облегчения. Существо было живо. Смотрело всё так же дико, с опаской.
Из ванной смердило страшно. Душок застоявшейся морской воды, смешанной с тухнущей рыбьей кровью, давал по носу и мозгам уже в холле. И тогда Брок вдруг понял, как же сильно попал. Даже остановился в коридоре, не дойдя до двери, и сильно потянул отросшие волосы на затылке. Существо не только жрало, оно ещё и гадило. Об этом Брок не подумал сразу. И теперь если он собрался его выходить, предстояло менять воду… как минимум раз в день.
— Кажется, пора вспомнить старую добрую армейскую зарядку… — поругал он сам себя, доставая из холодильника пару несъеденных вчера путассу и отправляясь с ними в ванную. Кинул их в воду, но хвостатый поймал серебристые, скользкие тельца на излёте, вонзив в них чёрные когти. Кровавое пиршество продолжилось, только в этот раз Брок смотреть не стал, чтобы не испортить себе аппетит перед завтраком. Поставил вариться пять яиц и принялся за зарядку. Тело ломило с непривычки и вчерашних упражнений с вёдрами, но ломота оказалась приятной. Брок словно ощутил, что вполне ещё ничего, и не стоило ставить на себе крест, зарываясь в пледы перед камином. Крепкие для мужчины, которому давно за пятьдесят, мышцы просили нагрузок, и Брок, усмехаясь сам себе, решил вернуться в строй. Зарядка, пробежка, силовые упражнения. Пришлось стереть пыль с набора гантель. Почему бы и нет, в конце концов. Потом позавтракал яйцами с тостами и свежим кофе, и ему показалось, что он готов к новому раунду.
— Ну что, поел? — спросил он с едва заметной улыбкой на пороге ванной. У существа были ярко-алые от крови губы и поплывшие от сытости глаза. В них Броку почудился проблеск любопытства. Хвостатый, было, снова зашипел, но звук быстро затих и оборвался.
Приноровившись к вони, Брок осторожно, под немигающим, опасливо следящим взглядом обошёл ванну и резким рывком, которого существо не ожидало, дёрнул цепь от заглушки слива. Вода уходила до тех пор, пока отверстие не забилось отходами.
Вздохнув, Брок взял швабру на длинной деревянной ручке и осторожно подался вперёд.
— Спокойно. Мне надо почистить слив и вообще ванну. Иначе… Иначе вода будет гнить и вонять, и нам обоим будет очень, очень плохо. Понимаешь меня?
Существо молчало,