Отцы
Предисловие
Роман «Отцы» известного немецкого писателя-коммуниста и видного общественного деятеля Вилли Бределя (1901—1964) был впервые опубликован в Москве в начале 1941 года, когда в Западной Европе бушевала вторая мировая война и уже готовилось нападение на Советский Союз. Наряду со многими выдающимися представителями прогрессивной немецкой культуры, которых преследовал гитлеровский режим, Бредель нашел в ту пору убежище в СССР.
За плечами сорокалетнего Бределя уже был тогда героический опыт, которого, наверное, достало бы на несколько человеческих жизней. Он участвовал в Гамбургском восстании 1923 года под руководством Эрнста Тельмана, а после разгрома восстания оказался за решеткой. Служил на флоте и был списан на берег за руководство коммунистической ячейкой. Работал на заводе «Нагель и Кемп», откуда его уволили за ту же пропагандистскую деятельность. Выступал в коммунистической прессе, редактировал рабочую газету — «Гамбургер фольксцайтунг». За все это был приговорен к заключению в крепости. Сразу после прихода Гитлера к власти был вновь арестован и более года находился в концлагере Фульсбюттель, откуда ему удалось бежать в Чехословакию, а затем попасть в Москву. С 1936 года Бредель активно участвовал в общественной и литературной жизни СССР; вместе с Брехтом, Фейхтвангером и другими писателями издавал антифашистский журнал «Дас ворт». Годом позже он отправился в Испанию и стал комиссаром одного из батальонов Интербригады. Вел антифашистскую работу в Париже. Трагические события июня 1941 года застали Бределя в Советском Союзе.
Это биография сына своего времени, вехами которой были сами исторические события, потрясавшие Европу первой половины XX столетия. Бредель стал не только непосредственным и активнейшим их участником, но и летописцем, историком.
Как и для Брехта, Анны Зегерс, Фр. Вольфа, Эгона Эрвина Киша, история сливается для Бределя с личной судьбой.
Но Бредель не только сын эпохи, своей страны и горячо любимого им города Гамбурга. Он — рабочий по происхождению, мировоззрению и главным темам творчества. «Эрнст Тельман — сын своего класса» — так назовет он в 50-е годы киносценарий о своем старшем товарище и учителе революционной борьбы. Эти же слова следует по праву отнести и к самому Бределю.
В литературу он вступал как пролетарский писатель. Ему не надо было «изучать» жизнь завода, посещать цеха или тесные каморки рабочих. Все это он знал досконально, до тонкости, на собственном опыте. Его публицистика и художественные произведения были рождены бурлящей социальной действительностью Германии.
В начале 30-х годов Бредель написал одну за другой книги «Машиностроительный завод N. и К°», «Улица Розенгоф», «Параграф в защиту собственности». В основе «маленькой трилогии» (выражение автора) — очерки, предназначенные молодым пролетарским публицистом для «Гамбургер фольксцайтунг». В трех романах развертывалось широкое полотно жизни гамбургских рабочих: ставились и чисто производственные проблемы, рассказывалось о тяжком быте машиностроителей, а главное — о становлении их классового сознания.
В этих книгах, как в дальнейшем всегда будет у Бределя — множество действующих лиц. Принципы «монтажного» построения, высвечивания то одного, то другого персонажа, одновременной разработки нескольких сюжетных линий Бредель сохранит и в более зрелом своем творчестве. Но еще характернее другое: уже первые книги Бредель строил как романы-дискуссии, где сталкиваются несходные, а зачастую и прямо противоположные жизненные позиции, представленные судьбами разных героев. Позиция самого автора при этом совершенно ясна: он смотрит на мир глазами коммуниста, для которого компромисс невозможен.
Первой и важнейшей задачей литературы Бредель считал идейную пропаганду. Более того, поначалу он и собственную писательскую деятельность расценивал лишь как один из способов революционной агитации. Четкая внутренняя схема его произведений как нельзя более соответствовала замыслу и цели говорить «правду, и ничего, кроме документальной правды», которую Вилли Бредель понимал как правду классовой борьбы. Откровенная публицистичность и подчеркнутая документальность его книг вызвала в то время немало споров и даже сомнений в их художественном достоинстве и эстетической ценности.
Между тем Бредель был далеко не одинок в своем тяготении к факту, документу, «необработанному» материалу жизни. Набирая силы еще с конца 1910-х годов, документализм становится в 20-е и 30-е годы мощным и влиятельным общеевропейским течением. В СССР теорию и практику документализма («кино-правда», «кино-глаз», «жизнь врасплох» и др.) разрабатывает выдающийся кинорежиссер Дзига Вертов; влияние документализма и «литературы факта» явственно проступает в творчестве Сергея Эйзенштейна, Владимира Маяковского, Всеволода Мейерхольда, Александра Родченко и других. Фотомонтажи Джона Хартфилда и романы Джона Дос Пассоса, театральные постановки Эрвина Пискатора и киноленты Альберто Кавальканти, Йориса Ивенса, очерки и документальные книги Эгона Эрвина Киша, Джона Рида, Ларисы Рейснер — вот лишь некоторые из произведений, обозначивших все более активное вторжение документа, факта, цифры, — то есть объективных данных, жизненной подлинности, точной информации, — в заповедную сферу эстетического. Именно этим путем и шел Вилли Бредель. Не случайно начинал он как очеркист, автор боевых и острых репортажей.
Своей первой «настоящей» книгой Бредель считал «Испытание». Роман, изданный в 1934 году в Лондоне и почти сразу переведенный почти на все европейские языки, содержал жестокую истину и грозное предупреждение. Бредель создавал эту книгу, находясь в одиночной камере фашистского концлагеря, без бумаги и карандаша, и потом, чудом оказавшись на свободе, записал, по собственному его свидетельству, от первого до последнего слова. Бредель, один из первых узников лагерей смерти, давал показания очевидца. Издевательства и изуверства фашистов, бесконечность унижений и физических мук, моральные страдания, тягостные будни и вместе с тем, стойкость и неколебимость сильных и смелых людей, их убежденность в конечной победе — обо всем этом мир узнал тогда впервые.
То, что спустя несколько лет Вилли Бредель обратился к событиям начала века и к людям предшествующих поколений, вполне закономерно. Роман «Отцы», действие которого начинается в 70-е годы прошлого века и заканчивается осенью 1914-го, открывает трилогию «Родные и знакомые», следующие книги