тогда в бухгалтеры пошёл? Ой, извини — я опять влез в личное…

— Профильное тестирование показало, что я лучше всего смогу послужить Родине, получив эту профессию, — просто признался русский.

— Тирания, — понимающе покивал Ричардсон. Ну разумеется, мог бы и догадаться: если учат бесплатно — то не спрашивают. Всё как в корпорациях, если подумать. Только у корпов рулит совет директоров, а имперцы умудрились вручить всю полноту власти одному человеку.

— Да нет же, — впервые показал признаки лёгкого раздражения мужчина в очках, — был у меня выбор, был. Но я не эгоист — своё личное желание выше по-настоящему необходимого всем выставлять.

— И кем же ты хотел стать, Энтони, если не секрет? — примирительно поинтересовался Пит.

— Энтомологом, — внезапно смутившись, ответил собеседник.

— Энто… это что, тем, кто букашек изучает? Ну, сачок в руках, жуки и бабочки на булавках?

— Ну… да.

Тут Питер не выдержал и самым беспардонным образом заржал. Такое проявление чувств было, как минимум, неприличным и грозило неприятным штрафом — но сделать с собой Ричардсон ничего не мог. Бухгалтер, мечтающий стать энтомологом: рассказать кому — не поверят! Понятно, почему у этого Антона в жизни не было приключений — нет, ну надо же! Ох, не просто так русских называют «крэйзи» — а он ещё сомневался. Как там было, в «Красной жаре — 19»: «umom Rossiyu ne ponyat»? Балалайки и ушанки, это так — внешние проявления. Уф, надо извиняться всё-таки — а то он прямо тут, на станции, в долговую кабалу по линии соцслужбы влезет…

2

— А ну-ка, Гоша, сбацай-ка нам нашего русского борща, наваристого, настоящего. Такого, чтобы ложка стояла! А мы его со сметанкой, да под водочку…

— Оценка действия… нецелесообразный перевод продуктов. Целевой субъект не оценит, — робот, озвучив своё «мнение», не сделал даже попытки выполнить прямой приказ.

— Строгий он у нас, — как показалось Питеру, с затаённой гордостью шёпотом признался старпом, — а ещё экономный, аж жуть! Ну да ему положено — суперкарго, как-никак. Зато вы бы таки слышали, как он торгуется!

Ричардсон тихонько вздохнул. То ли хвалёный «Дэниэлс» оказался дешёвой синтетической подделкой, то ли на счёт эффективности медицинского импланта клиника приврала. А, может, просто не стоило в два рыла и на голодный желудок высасывать четвертьгаллонную фляжку крепкого виски. Впрочем, какая разница — главное, голова болела, не сильно, но противно — а во рту словно кошки нагадили. Отличное начало «большого пути к славе и богатству», Пит! С другой стороны — нужно же как-то было загладить своё не самое корректное поведение. Хотя Энтони и оказался нормальным мужиком — не стал стучать, но и просто наживать недоброжелателей на пустом месте — не дело. Вроде бы алкоголь сделал своё — на борт судна попутчики поднимались, улыбаясь до ушей и чуть ли не в обнимку. Теперь приходилось расплачиваться.

— …ну Гошенька, ну миленький. Ну сделай, что тебе стоит? Сам знаешь, как Сергеич борщ любит.

— Капитан так же любит макароны по-флотски, татарский плов, пельмени и девятислойную кулебяку, — даже не делая попыток сдвинуться с места продолжала пререкаться машина, — и капитан не одобряет пьянство на борту.

Дроид, снабжённый видеосенсорами по всему корпусу, даже теоретически не мог буравить взглядом кого-то одного, но гражданину Альянса упорно казалось, что смотрит механизм исключительно на него.

— Гоша, блин! Сколько раз тебе повторять: пьянство — это когда без закуски! Ты как не русский, ей-богу…

Шесть часов назад случайные приятели поднялись на борт «Светлого Пути» — и прямо за дверью шлюза наткнулись на шасси русского штурмового дрона ГШ-149, словно сошедшее с армейской фотографии Антона. Оба путешественника обрадовались роботу как родному — разве что целоваться и обнимать не полезли, для этого литра пойла на двоих было всё-таки маловато. И, видно, изрядно озадачили своими действиями экипаж. Опять же, наверно, не стоило Питеру рассказывать, как он теперь уважает всё имперское и всех имперцев, несмотря на их варварство и добровольный отказ от демократических свобод. Вот даже чёрных потёртых металлокерамических — тоже уважает, ик. Сейчас же он уже практически не сомневался: чёртовы русские затаили и теперь над ним издеваются — в качестве своеобразной ответной любезности. Но так, слегка — и в целом беззлобно.

«Может, сказать этому Петровичу, что я давно раскусил этот нелепый фарс? С другой стороны, ещё обидится старпом и больше не придёт. Придётся ещё три дня или сидеть в каюте, или зевать в обществе… несостоявшегося энтомолога, хе,» — лениво думал Пит. — «Ладно, как говорят мои новые знакомые: „horoshego — ponemnozhku“. Намекну хозяевам судна, что пора бы сменить пластинку.»

— Эээ… Георгий, — запнувшись на «имени» дроида, подал голос Ричардсон, — я хочу вас заверить, что действительно… эээ, оценю вашу стряпню. Я пробовал красный русский суп в имперском ресторане в столице Нового Техаса — и он мне понравился.

ГШ-149 умолк на полуслове, потом молча оторвался от стены и с гулким топотом убыл через раскрывшийся люк. В помещении словно разом стало светлее и легче дышать — чёрная махина, до того припаркованная у свободной от мебели переборки, занимала чуть ли не шестую часть микроскопического салона пассажирской палубы.

— Вы Гоше определённо понравились, — проникновенно сообщил пассажиру помощник шкипера. — Кэп, когда из ВКФ увольнялся, с собой его забрал. Теперь Гоша своего рода на пенсии и капризничает, а Сергеич ему потакает, и никакого сладу с ним нет. Сослуживцы, как-никак. Но снабженец из него вышел просто загляденье, а уж готовит как!..

Питер вежливо улыбнулся — простреливающая голову боль наконец-то начала стихать. Да-да, мистер Petrovich, наивный сельский паренек Пит внемлет вашему представлению и рукоплещет. А то, что он, Ричардсон, долбанных пятнадцать лет продавал многоцелевое программное обеспечение для автономных независимых комплексов — это оставим за скобками. Бывший менеджер по продажам за это время программистом, разумеется, не стал — но вот на продвинутого администратора роботизированных систем вполне уже тянул. Недаром лично детально разбирал просьбы каждого клиента и каждый раз «лез под руку» ребятам из технического отдела, контролируя все настройки: подход себя оправдал.

«Всё-таки русские — двинутые на всю голову,» — сам с собой рассуждал Пит, с умеренным интересом наблюдая за завязавшимся диалогом Петровича и Антона, — «но тут им меня развести не удастся — использовать списанного и разоружённого штурмбота вместо автоповара даже для них