мгновение балансировала на сломанном парапете балкона, размахивая руками. Затем с воплем рухнула.
Кулак великана, излучающий ужасный жар, вломился в окно на южной стороне и разнес в щепки кровать. Но Питер стащил отца, перекатился вместе с ним в сторону, и никого не раздавило. Лежа на спине, перепутавшись руками и ногами с безвольным телом старика, Питер левой рукой швырнул молот.
Мьёлльнир полетел быстро и точно, ударив великана между глаз с такой силой, что секунду оба глаза смотрели друг на друга через ширящуюся пропасть крови. Череп провалился внутрь с ревом и вспышкой пламени. Огромное тело в один миг превратилось в колонну пепла, странно бесплотную, и бесшумно развеялось ветром.
– Ворон! – крикнул Питер. – Кольцо! На электрический стул их!
Выражение страха снова появилось на лице Питера, когда молот вломился обратно сквозь стену. Он ударил его по левой руке, и калеку отбросило назад. Он проехался по полу, где и остался лежать, то ли без сознания, то ли мертвый.
Визг Венди превратился в вопль радости, и она легче пушинки всплыла обратно в поле зрения. Волосы и подол юбки невесомо развевались вокруг нее.
Только Азраил не был ошеломлен.
– Слуга Оберона! – воззвал он. – Верни серебряный ключ, или я уничтожу твоего мужа! – И он указал своей длинной тростью на Ворона. Другой рукой он стиснул амулеты на шее.
– Оберон? Мы работаем на Галена! – возразила Венди.
– Гален?.. – Азраил умолк, словно его посетила внезапная мысль.
А Венди рассмеялась. Странно: казалось, ее смех звенит так же ясно и весело, как раньше.
– Притяжению не обязательно тянуть нас вниз, вы это знаете? – бодро поделилась она. – Я пребывала в этом заблуждении всю жизнь. И теперь ты думаешь, будто можешь притянуть меня вниз? Ты, с твоими дурацкими угрозами? У тебя такой глупый вид, когда ты говоришь подобные вещи! Здесь нет никакой битвы – это иллюзия. Что тебе врата Эвернесса без ключа? Прекрасно! Давай, выигрывай это сражение! А я сейчас просто улечу вместе с ключом! Может, отправлюсь в мамино королевство – теперь, когда я вспомнила дорогу туда.
– Ты насмехаешься над моими угрозами?
– Ты не причинишь вреда ни Питеру, ни Лемюэлю. Они твоя семья. Твои угрозы – иллюзия.
– А твой муж?
Венди посмотрела туда, где стоял Ворон. Заглянула ему в глаза.
– Думаю, это тоже была иллюзия. У меня нет мужа. И она отвернулась, спрятала лицо в локте и позволила ветру легко понести себя прочь над линией берега.
Словно листок на ветру, проплыла она мимо кораблей сэлки, прочь по воздуху к громоздящимся облакам, чьи башни и складки потусторонней белизны уже пропитались глубокими сочными красками восхода.
Один из бандитов вскинул винтовку, но взгляд его не мог сфокусироваться, словно зрелище летящей девушки было слишком странно для него.
Ворон тускло произнес:
– Франклин, передай мне кольцо. Обещаю использовать его по делу и не отдавать другому.
Азраил обернулся:
– Именем Морфея! Остановись!
Но он стоял на балконе снаружи дома, а Ворон находился внутри, и его магия не могла преодолеть барьеры.
Сын гор смотрел на кольцо у себя на ладони, но боялся надеть его. Готов ли он отказаться от любви навсегда?
Он шагнул за спину призраку Бена Франклина. Привидение по-прежнему маячило здесь, а значит, колдовство еще не закончено. Он еще не вступил во владение кольцом; проклятие еще не пало на него. Похоже, бандиты в черной форме точно так же не могли сосредоточить взгляд на Франклине, словно вид духа отца-основателя был слишком странен для них и они не решались смотреть на него.
Азраил произнес:
– Бромион!
– Где ясен след священной тишины, Гром битвы и мятеж запрещены, – отозвался римлянин.
Ворон дышал так, словно поднимал огромную тяжесть. Жена оставила его, так почему бы не отказаться от любви! Разве ему хуже, чем Питеру, который потерял и ноги, и руки? Внутри белой полоски золота шла надпись: «Tempes-tos, Attonitus, Fulmenos! Ave et Salve! Venire et Parere!» Очевидно, волшебные слова, чтобы управлять князьями бури. Он мог стереть врагов ударами молнии и повелеть ветрам принести жену обратно. Но если проклятие действительно, он больше не захочет Венди, когда она вернется. Ворон понимал, что должен надеть кольцо. Еще секунда, и Азраил разбудит своих бандитов или выдумает еще какой-нибудь хитрый волшебный трюк, или… Но надеть кольцо – значит погасить всякую надежду. – Кощей, души великанов у тебя? – спросил Азраил. – Ты можешь их восстановить? – Не при свете дня. Но князь бури все-таки может одолеть сына гор. – Как это? – Он убийца, и кровь, что стекает с его рук, осквернила священную территорию, – ответил некромант. – Следы Уриэля, ангела-правителя Солнца, пересекают комнату, это верно, но убийца не ступал по ним. Ворон поднял усталые глаза. Он смутно понимал, что должен бежать, сражаться или что-то делать. Но произнес только: – Венди… Князь бури грянул мечом о щит, и грохот громче любого шума на земле пронзил сына гор до костей. Конечности у него онемели, и Ворон упал ничком. При втором ударе у него пропал слух и отнялся язык. С третьим ударом мысли его рассыпались, обращенные в хаос диким шумом, и бедняга лишился чувств. Ворона поразило громом. Убитый горем, истерзанный магией, он провалился во тьму и больше ничего не помнил.
– Где ясен след священной тишины, Гром битвы и мятеж запрещены, – отозвался римлянин.
Ворон дышал так, словно поднимал огромную тяжесть. Жена оставила его, так почему бы не отказаться от любви! Разве ему хуже, чем Питеру, который потерял и ноги, и руки? Внутри белой полоски золота шла надпись: «Tempes-tos, Attonitus, Fulmenos! Ave et Salve! Venire et Parere!» Очевидно, волшебные слова, чтобы управлять князьями бури. Он мог стереть врагов ударами молнии и повелеть ветрам принести жену обратно. Но если проклятие действительно, он больше не захочет Венди, когда она вернется. Ворон понимал, что должен надеть кольцо. Еще секунда, и Азраил разбудит своих бандитов или выдумает еще какой-нибудь хитрый волшебный трюк, или… Но надеть кольцо – значит погасить всякую надежду. – Кощей, души великанов у тебя? – спросил Азраил. – Ты можешь их восстановить? – Не при свете дня. Но князь бури все-таки может одолеть сына гор. – Как это? – Он убийца, и кровь, что стекает с его рук, осквернила священную территорию, – ответил некромант. – Следы Уриэля, ангела-правителя Солнца, пересекают комнату, это верно, но убийца не ступал по ним. Ворон поднял усталые глаза. Он смутно понимал, что должен бежать, сражаться или что-то делать. Но произнес только: – Венди… Князь бури грянул мечом о щит, и грохот громче любого шума на земле пронзил сына гор до костей. Конечности у него онемели, и Ворон упал ничком. При втором ударе у него пропал слух и отнялся язык. С третьим ударом мысли его рассыпались, обращенные в хаос диким шумом, и бедняга лишился чувств. Ворона поразило громом. Убитый горем, истерзанный магией, он провалился во тьму и больше ничего не помнил.