неловкого напряжения: «Простите, я не понимаю, о чём вы говорите. Я на работе. Прошу вас выйти отсюда». Ничего не ответив на это, мужчина, печально понурившись, вышел в стеклянную дверь.

Как только он ушёл, весь её кортеж, так и не дождавшись интересного представления, разочарованно разошёлся по рабочим местам. Девушки за соседними столами сняли трубки и стали куда-то звонить. В офисе опять поднялся шум и гам, как на рынке. А глаза Сукён следили за мужчиной, идущим к выходу из здания. «Мне не кажется, что он плохой человек. Если бы у него были дурные намерения, он бы выбрал не такое людное место, как наш офис». — Сукён встала и пошла за ним.

За спиной раздавались звонки и шум, но она чувствовала, как все взгляды, словно стрелы, вонзились ей в затылок. Коллеги переглянулись и обменялись понимающими улыбками. Потом опять вернулись к ежедневной рутине.

Девушка толкнула вращающуюся дверь и догнала мужчину, собирающегося перейти улицу: «Постойте!» Мужчина, увидев её, радостно улыбнулся.

— О чём вы хотели со мной поговорить?

— Я сам себя не понимаю. Но не могу контролировать порывы своей души.

Мужчина особо подчеркнул слово «душа». Но он сказал это так, будто душа — какой-то внутренний орган, как двенадцатиперстная кишка или почка.

— Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, но, если вы так настаиваете, я попробую найти для вас время.

Слова Сукён обрадовали мужчину. Они договорились о месте и времени и разошлись. Возвращаясь на работу, в зеркальной поверхности здания Сукён наблюдала, как мужчина идёт по переходу, время от времени оборачиваясь.

«Что я делаю?» — думала она, спускаясь этажом ниже в магазин канцелярских принадлежностей. Там она накупила кучу ручек и ярких стикеров в блоках. Когда она входила в офис с белым пакетом, коллеги старательно делали вид, что не обращают на неё внимания, демонстрируя ей, что все они сосредоточены на работе и её личная жизнь их совершенно не интересует, отчего она, как никогда, чувствовала себя в центре их внимания. Она вынула из пакета один из ярких блоков и протянула его коллеге, сидящей за соседним столом: «Я купила несколько, хочешь дам тебе один?» Искусственные Ресницы открыла ящик своего стола, набитый такими же блоками, и мягко, но холодно отказалась.

Выходя с работы, она отключила сотовый телефон. Через некоторое время директор, выезжая с парковки здания и не сумев ей дозвониться, взорвался от гнева: «Да как ты смеешь так со мной поступать?!» Всю дорогу домой он будет срывать зло на своей машине, а утром, только придя на работу, напомнит ей о том, что пора возвращать долг в тридцать миллионов вон^[1], которые она у него взяла. Странно, почему долг, как бы она ни старалась, никак не уменьшался? Ежемесячно она получала зарплату плюс несколько сотен вон от директора за определённые услуги, но этих денег хватало только на лечение и реабилитацию младшего брата. Она была не в состоянии выплачивать даже проценты.

Как-то раз директор, хвастаясь, сказал: «Знаешь самый простой способ отделаться от девушки? Это очень легко. Просто нужно платить ей за любовь. От этого расставание становится проще. Мужчины, которые не могут порвать со своими женщинами и страдают от этого, просто скряги и экономят на мелочах. Конечно, есть девицы, которые вначале отказываются от денег. Но мой опыт подтверждает, что рано или поздно и они возьмут их, зато потом не будет проблем».

Тогда Сукён подумала: «Наверняка, услышав такое, не каждая согласится взять у него деньги. Но я возьму. Не потому, что я шлюха, а потому, что хочу закончить отношения с ним без нервотрёпки. Берёшь деньги и сразу понимаешь, что сделка состоялась. Так проще». Иногда она поражалась его циничности, обижалась и немедленно спускала всё, что получала от него, но это не отменяло очевидный факт, что она спала с ним за деньги.

Как только она оказалась на улице, закрыв за собой стеклянную дверь здания, ветер царапнул её щёки.

Электронный рекламный щит на здании напротив всегда казался большим и близким, но сегодня он был далёким и нечётким. На рекламном щите было предупреждение об усилении пыльной бури и сообщение о том, что занятия в школах отменяются. Утром прошёл дождь, а днём улицы города покрылись песчаной пылью. Ветер играл виниловыми пакетами, они летали над городом, и вокруг было темно, как в сумерки. Она смотрела в проход между зданиями: «Здорово, когда в городе пыльная буря!» Горло жгло от песка, но она восхищалась этим природным явлением. Пыльная буря казалась неумолимой. Она была везде, и от неё страдали абсолютно все. Это очень справедливое стихийное бедствие. Пыль садилась на капоты дорогих машин стоимостью больше ста тысяч долларов и на скутеры стоимостью в пятьсот долларов. Пока пыльная буря господствовала в городе, и дорогие здания и роскошные витрины были не в состоянии сохранять свой прекрасный вид. Несколько дней назад в вечерних новостях по телевизору диктор с очень серьёзным лицом, отчего выглядел смешным, сообщил, что в пустыне Такла-Макан прошла сильная песчаная буря и пыль несёт в Пекин и на Корейский полуостров. Диктор был похож на пророка в пустыне, несущего весть о стихийном бедствии.

Сукён глубоко вдохнула. Как хорошо! Она никогда не была в пустыне Такла-Макан и вряд ли в будущем там побывает, и это была единственная возможность познакомиться с пустыней. Как было бы здорово, если бы эта пыль превратила Сеул в тёмно-жёлтую мутную пустошь, где невозможно дышать! Тогда люди поймут, что Такла-Макан не так далеко, как представляется.

Кто пойдёт, тот не вернётся.

Говорят, название Такла-Макан означает «кто пойдёт, тот не вернётся». Она повторила два раза: «Кто пойдёт, тот не вернётся. Кто пойдёт, тот не вернётся». Глаза болели, в горле першило. Она направилась к месту их встречи.

Мужчина уже ждал её: «Вы пришли…» Сукён заказала кофе у официанта, молча подошедшего к их столику. Подумав, мужчина заказал пиво.

— Меня зовут Ли Мунсан.

Он представился первым. Сукён, замявшись, тихо, но отчётливо сказала, как её зовут, чётко проговаривая каждый слог, будто рассыпала на столе буквы своего имени. Им принесли заказ, но они ещё долго сидели молча. Наконец он заговорил:

— Слышали ли вы когда-нибудь о трёх законах робототехники?

— Три закона робототехники? — переспросила она.

— Да, верно.

Никогда в жизни она не интересовалась роботами. Правда, младший брат, когда был маленьким, любил игрушки-трансформеры. Ему не надоедало возиться с ними целыми днями, разбирая и собирая их вновь, сгибая и разгибая. Иногда его роботы превращались в машины или ракеты. Может быть, такая трансформация — главная причина того,