рассмеялся. Грудь распирало от тепла и любви при виде этого сокровища, этого человека, который, несмотря на всю свою силу и заботы, в конечном счете все еще принадлежал ему. В конце концов, Шэнь Вэй думал о нем, ну конечно же, думал. Леденцы у него в кармане — боже, это было уже слишком. Не в силах сдержать смешок, он открыл рот шире, и Шэнь Вэй, который на все в мире смотрел с излишне милой чувствительностью, чтобы иметь в виду что-то менее невинное, сунул туда конфету. Карамельку. Чжао Юнь Лан тут же втянул ее глубже, издав шумный неприличный звук, от которого Шэнь Вэй улыбнулся, и они просто смотрели друг на друга в течение нескольких вдохов.

— Я не понимал, — тихо сказал Шэнь Вэй. — Я не очень разбираюсь в… — он не закончил фразу. — Но, конечно же, Чжао Юнь Лан, ты важнее всех моих обязанностей. О чем бы ты меня ни попросил, что бы ты ни позволил — если ты хочешь, чтобы я был здесь, — как будто он все еще не до конца в это верил, — я буду.

Чжао Юнь Лан потянул его за руку. Шэнь Вэй настороженно огляделся.

— Это кладбище, никто не смотрит, — снисходительно фыркнул он, и Шэнь Вэй дал привлечь себя. Он даже обнял в ответ, тепло и крепко, запустив руку ему в волосы и уткнувшись подбородком в плечо. Чжао Юнь Лан крепко стиснул объятия, перекатил леденец за щеку и прижался носом к волосам Шэнь Вэя. — Впрочем, я не собираюсь отрывать тебя от твоих многочисленных обязанностей, — невнятно проговорил он. — Для начала, твои студенты меня убьют. Как считаешь, ты сможешь преподавать, если я буду висеть на тебе, как детеныш коалы?

К полному восторгу Чжао Юнь Лана, Шэнь Вэй тихо рассмеялся.

— Кажется, это не слишком практично.

— Ну что же, — ответил Чжао Юнь Лан, продолжая настойчиво тереться носом, пока Шэнь Вэй не повернул голову так, чтобы его получилось поцеловать в розовеющую щеку. — Уверен, я смогу придумать, как тебе загладить свою вину.