Швейцарец. Будущее.

Большего бреда я не читал! Интересно, что он курит — я такое тоже хочу попробовать :-). Это же надо так глумиться над историей страны — куда только КГБ смотрит! Ау, органы — вы где? Блин, да после такого надо социальный рейтинг срезать, причём сразу на десятку. Полный треш! Никогда не читал этого графомана, а после этой книги — вообще не буду…

Алекс хмыкнул и закрыл страницу электронной библиотеки, на которой была представлена его новая книга. После чего с хрустом потянулся и, встав из-за стола, вышел из кабинета.

Эрика обнаружилась на веранде, в своём любимом круглом кресле-шезлонге, в котором она уютно устроилась, забравшись в него с ногами. Но не смотря на столь домашнюю позу урождённая графиня фон Даннерсберг в настоящий момент не отдыхала, а работала. На её лицо была надета полумаска с встроенным голографическим экраном, а по бокам от кресла были установлены стойки с датчиками визуальной проекции, позволявшими работать с изображением движениями пальцев и рук в целом. Алекс замер, любуясь сосредоточенной женой, полностью погружённой в свою работу. В отличие от него, занимавшегося написанием книг по альтернативной истории всего лишь как хобби или, как здесь это, вследствие куда меньшего количества англицизмов в языке, назвалось «из интереса», Эрика, снова занявшаяся дизайном, довольно быстро сумела завоевать авторитет среди коллег и заказчиков и в настоящий момент являлась очень востребованным дизайнером интерьеров. Причём, особенно её любили владельцы усадеб, замков и дворцов, предпочитающие классический стиль. Сейчас, например, она работала над интерьером какого-то из полуразрушенных замков на Рейне, который выкупила одна из крупнейших японских отельных сетей, собирающаяся восстановить его и превратить в элитный отель.

Эрика сделал ещё пару движений рукой, после чего замерла и щёлкнула пальцами. Это означало, что в получившемся результате её что-то не нравиться. Алекс хитро прищурился и, на цыпочках подравшись к жене, наклонился и чмокнул её в едва заметный шрамик на обнажённом из-за короткого топа животике.

- Ай!- взвизгнула Эрика и, мгновенно содрав с головы экран, сердито стукнула его своим крепким кулачком.- Ну зачем?! Я же даже не сохранила!- возмущенно выкрикнула она. Алекс чуть разогнулся и кровожадно впился уже в губы жены. Она замерла. Стиснутый кулачок расслабился, а затем уже обе руки взметнулись вверх будто крылья взлетающей птицы и-и-и… упали вниз обхватив его за шею.

- Вот ду-урной,- промулыкала она устраиваясь у него на груди, когда они разомкнули объятия, и её муж рухнул на кресло-шезлонг, устраиваясь рядом с женой.- Я же работаю…

- А тебе всё равно не нравилось то, что у тебя получилось!- усмехнулся Алекс.- Я знаю: когда ты начинаешь щёлкать пальцами — значит результат тебя не устроил.

- А я что сейчас щёлкала?- удивилась Эрика.

- Ну да.

- Хм-м… не заметила, наверное рефлекторно… Впрочем, ты прав: то, что получилось — мне не понравилось,- она немного поёрзала, поудобнее устраиваясь в его объятиях.- А как твоя новая книга? Снова ругают?

Алекс ухмыльнулся.

- Ты бы слышала как! Просто вдребезги разнесли! И главный герой у меня — «мелкий второстепенный чиновник третьего ранга никогда не обладавший ни влиянием, ни хоть какой-то значимостью» – это они, на минуточку, про Хрущёва, и «любому, кто хоть немного разбирается в истории и политике ясно, что Мао Цзедуну даже в голову не могло прийти рассориться с СССР»… ну и так далее. Короче я — бездарь, графоман, и вообще идиот.

Эрика оторвала свою головку от его груди и настороженно поглядела на мужа.

- Алекс, а может тебе лучше…- что лучше, она сказать не успела. Потому что муж вновь завладел её губами, отчего её способность хоть что-то говорить оказалась заблокирована на целых полминуты.

- Ай — не бери в голову,- тихонько рассмеялся мужчина, когда они, наконец, оторвались друг от друга.- Если честно — то все эти категоричные заявления вызывают у меня только смех. Я ведь вовсе не альтернативную историю пишу — я описываю историю своего мира. То, что было. То, с чего всё началось. Ничего не придумывая, и не добавляя. Но отсюда, из этой нашей реальности она кажется многим чем-то глупым, неуклюжим, нежизнеспособным, а то и абсолютно невозможным. Так что вся эта критика меня просто смешит. Да и, не смотря на всю ругань, скачивают меня всё-таки довольно много. Читает народ, читает…

- Но, всё же, может…- снова обеспокоено начала жена, но тут же ахнула, замерев. Потому что её великовозрастный муж, изогнувшись, снова припал губами к тому самому шрамику, с которого и начались их игры.

- Может, всё-таки, уберём его?- поинтересовался Алекс, развернувшись и устроившись головой у неё на коленях.- Ты же его стесняешься. Когда собираемся на пляж – так и норовишь надеть цельный купальник.

- Нет,- Эрика запустила пальцы в волосы мужа и провела рукой по его уже немного отросшей шевелюры.- Ты не прав. Не стесняюсь. Вот этого вашего полностью открытого бикини с ниточками вместо бретелек и тремя крошечными клочками ткани не месте груди и паха — стесняюсь. А этого шрама — нет. Он вообще почти незаметен. Здешние хирурги — настоящие кудесники. Так что пусть остаётся. Как память. Память о том, что мы пережили, через что нам пришлось пройти, прежде чем наша жизнь стала такой, какая есть. Память о том, как, в последний момент, ты чуть не потерял меня, а я тебя…

Как они прошли через портал — никто из них не помнил. Дети были под снотворным, Эрика потеряла сознание ещё до того, как они в него вошли, а Алекс… он помнил, как схватил жену на руки, как его едва не повело когда Зорге навалил сверху детей и навесил рюкзаки, как шагнул к порталу, как что-то стукнуло его в спину и-и-и… очнулся он уже в частной клинике в Люцерне. Прооперированным. И уже выздоравливающим. Как выяснилось — им дико, немыслимо повезло! В этой реальности его дом снова был разрушен. Как Алекс выяснил уже гораздо позже — это произошло ещё в конце сороковых. Тогда случился второй пожар, причём очень сильный. Как будто дом не просто подожгли, но ещё и основательно полили стены горючими жидкостями. Однако, поскольку, это был уже второй пожар, а после первого, случившегося ещё лет за десять до этого — в самом конце тридцатых (то есть, похоже, в день их перехода), дом так и не восстановили, никакого особенного расследования не было. А чего там расследовать — сгорели руины, ну и сгорели. Тем более, что собственником участка официально числился какой-то латиноамериканский миллионер, который, к тому же, никак не отреагировал на письмо, которое