грека с фамилией Капитанаки, будьте уверены, что он сам или его недалекие предки — родом из Балаклавы…»
И точно, Капитанаки, современный Капитанаки, безвыездно прожил в Балаклаве всю свою жизнь…
Петру Ивановичу Капитанаки далеко за семьдесят. Старик насквозь проветренный, просоленный, просмоленный за свою долгую рыбацкую жизнь. Несмотря на греческое происхождение, говорит по-русски чисто, без акцента:
— Интересуетесь, как японцы золото добывали?.. Помню хорошо. Ихнюю экспедицию обслуживал… Скажу вам — народ хитрющий… Помню, сообщили из Севастополя, что японцы прибывают в Балаклаву, ждите их в конторе. Конечно, всем интересно посмотреть на японскую экспедицию — полная контора народом набилась… Ждем час, другой, а их все нет и нет. Тут прибегают мальчишки и кричат: «Тю на вас! Пока вы махорку с ушей струхиваете, японцы с рыбаками водку глушат!» И точно! Вся японская команда на берегу вместе со своим переводчиком Кото…
Капитанаки назвал Кото переводчиком. Это так и не так. Да, Кото хорошо знал русский язык, но переводчиком был, так сказать, между делом. Был Кото представителем японской водолазной фирмы; и это он пожелал войти в «комиссию» с ЭПРОНом — экспедицией подводных работ особого назначения, — с тем, чтобы поделить золото «Черного принца».
И вообще, фирма «Синкай Котоссио Лимитед» предлагала извлечь со дна наших морей все затопленные корабли.
Фирме и ее представителю и компаньону Кото вежливо ответили, что наш ЭПРОН сам справится с кораблями, затопленными в наших водах, а что касается «Черного принца» и его золота… Пожалуйста, поднимайте на приемлемых для нас и вас условиях…
Но предоставим слово вновь Петру Ивановичу Капитанаки: — …Японцы, конечно, водку не глушили, даже не попробовали, а наши рыбаки, врать не стану, приложились к стаканчику. И по пьяному делу врут напропалую. Кото спрашивает: «Как по-вашему, есть ли золотишко на утопшем кораблике?» «А как же! — отвечают. — Сами доставали. Некоторые даже очень разбогатели на этом деле!» Японцы улыбаются — по сердцу им такие слова. Кото, значит, снова спрашивает: «Чего ж тогда, если вы так разбогатели, роба ваша, просим извинения, рвань рваньем?» Отвечают: «Да ведь золотишко то мы пропили… Что ж, рыбаку и выпить нельзя?..» Память у Капитанаки преотличнейшая, и от него я многое узнал о японцах и «золотом» корабле. Он рассказал мне, что японцы привезли с собой секретную водолазную маску, надев которую можно было уходить на большие глубины и быстро подниматься на поверхность, не боясь кессонной болезни… Рассказал, как он сам пробовал нырять в маске и достал при этом со дна моря замечательный перламутровый портсигар, рассказал о землетрясении в Балаклаве, после которого японцы хотели бежать из рыбацкого городка, но все же остались — их удержало золото, которое снилось им и которое они «видели» сквозь пятидесятиметровую толщу воды… Теперь, когда нам более или менее известна судьба «Черного принца», попрощаемся с Петром Ивановичем Капитанаки и предоставим слово Михаилу Зощенко:
Но предоставим слово вновь Петру Ивановичу Капитанаки: — …Японцы, конечно, водку не глушили, даже не попробовали, а наши рыбаки, врать не стану, приложились к стаканчику. И по пьяному делу врут напропалую. Кото спрашивает: «Как по-вашему, есть ли золотишко на утопшем кораблике?» «А как же! — отвечают. — Сами доставали. Некоторые даже очень разбогатели на этом деле!» Японцы улыбаются — по сердцу им такие слова. Кото, значит, снова спрашивает: «Чего ж тогда, если вы так разбогатели, роба ваша, просим извинения, рвань рваньем?» Отвечают: «Да ведь золотишко то мы пропили… Что ж, рыбаку и выпить нельзя?..» Память у Капитанаки преотличнейшая, и от него я многое узнал о японцах и «золотом» корабле. Он рассказал мне, что японцы привезли с собой секретную водолазную маску, надев которую можно было уходить на большие глубины и быстро подниматься на поверхность, не боясь кессонной болезни… Рассказал, как он сам пробовал нырять в маске и достал при этом со дна моря замечательный перламутровый портсигар, рассказал о землетрясении в Балаклаве, после которого японцы хотели бежать из рыбацкого городка, но все же остались — их удержало золото, которое снилось им и которое они «видели» сквозь пятидесятиметровую толщу воды… Теперь, когда нам более или менее известна судьба «Черного принца», попрощаемся с Петром Ивановичем Капитанаки и предоставим слово Михаилу Зощенко:
«…Однако давайте попробуем произвести следствие по делу «Черного принца»… Автор этой работы (имеется в виду повесть «Черный принц». — М. Л.) был в свое время следователем уголовного розыска. И вот когда эта профессия нам снова пригодилась. В общем, требуется установить: 1) был ли найденный пароход действительно «Черным принцем» и 2) было ли золото на пароходе…»Вот как! Но ведь еще итальянская экспедиция доказала, что найденный ею корабль — «Черный принц»! А очевидец Александр Куприн в «Листригонах» утверждал, что самолично присутствовал при поднятии букв, входящих в название «золотого» парохода! Черным по белому он писал:
«…от трехмачтового фрегата с золотом, засосанного дном, торчит наружу только кусочек корабля с остатком медной позеленевшей надписи: …ck Pr…»Зощенко-следователь, я бы отметил, грациозно опровергает «показания» писателя Куприна:
«…Писатель сообщает, что были найдены… буквы: …ck Pr… то есть буквы от английского названия: «Black Prince» — «Черный принц». Но так как «Черный принц» получил свое название только в легенде и корабль назывался на самом деле просто «Принц», без эпитета «черный», то вся эта история с буквами ничего дельного не говорит…»Не будем слишком строги к писателю Александру Куприну, ему, как, впрочем, и любому писателю, свойственны преувеличения… Но ведь в любом деле есть специалисты, и за ними остается последнее слово!
«…Что касается специалистов морского дела, то их доказательства основывались главным образом на паровых котлах… Но эти доказательства строились на шатких основаниях: будто на балаклавском рейде не было железных паровых судов, кроме «Черного принца». Это основание легко опровергается…»Действительно, во время урагана, как известно, погиб не один «Принц», а без малого три десятка кораблей, среди которых были и паровые. Михаил Зощенко находит в журнале «Универсаль» от 23 декабря 1854 года подтверждение:
«…В Балаклаве англичане имели чувствительные потери… из которых несколько паровых и между ними «Принц» разбились о скалы…»Зощенко устанавливает названия паровых судов: «Виктория», «Эвон», «Мельбурн», «Резолютт»… Не буду приводить все документы, которые «подшил к делу» писатель, скажу одно: они очень и очень убедительны. А что касается золотого запаса на «Черном принце», то… «Следствие по делу» продолжается:
«…За то, что золото было, говорит… вся печать… Однако следует немедленно отметить, что о золоте говорит печать, более близкая нашему времени. Более ранняя печать о золоте не упоминает… В отчете английского парламента значится следующее показание Джона Вильяма Смита…»Заметим, этот отчет-показания составлен в 1855 году, то есть по свежим следам событий. В то время к «Принцу» еще не «приклеили» эпитет «черный». Показания Джона Вильяма Смита:
«…Я должен установить, что накладная на шестьдесят тысяч соверенов пришла для комиссариата с этим судном. И хотя я не имел специального приказания в отношении распоряжения этими деньгами, тем не менее я взял на себя ответственность выгрузить их утром в воскресенье в Константинополе и таким образом спас их…»Вот ведь как просто делать выводы, когда знаешь о существовании такого документа! И с этим документом могли ознакомиться заинтересованные стороны. Могли! Но не