Кико сказал:
— Доми.
— Уж эта Доми… — сказала Мама.
На него слетал сон, тяжелый, неодолимый, но он еще дважды сжал мамину руку, прежде чем пальчики его ослабели и дыхание стало глубоким и ровным. Мама посидела еще несколько минут возле него, потом осторожно выпрямилась, подсунула руку Кико под одеяло и на цыпочках вышла из комнаты. Когда она проходила мимо кухни, ей навстречу вышла Доми.
— Что ему было надо, сеньора?
— Мою руку, — сказала Мама.
— Вашу руку?
— Ему было страшно.
— А-а.
Доми смягчилась, и в ее глазах блеснула искорка нежности.
— Подумать, сколько значит для ребенка рука матери,— сказала она.
Лицо Мамы посуровело.
— Плохо бывает потом, — ответила она, — в день, когда мамы нет рядом или когда они вдруг поймут, что мама тоже боится, боится так же, как они. И хуже всего, что тогда это непоправимо.