сверху, они очень разные по тону зелени — от темно-зеленого, где хвойные боры, до салатного, где по болотцу редко рассыпались березы. А реки, пропилившие лес во всех направлениях, — Мокша и Ермишь, Унжа и Пет, Гусь и Буша, Пра и Колпь, Тырница и Нарма, озера, по-оловянному тускло светящиеся под солнцем, — все они сверху кажутся темными, почти черными от лесного и торфяного настоя. Реки поражают скопированной с Оки удивительной извилистостью, озера — сложной конфигурацией берегов, кудрявой густотой смешанного леса по берегам, иной раз вовсе закрывающего воду.

Песчаные дороги по лесным просекам всегда сухи, но не всегда наезжены. На самых далеких устоялась особенная тишина. Колеи взялись жесткой травой, в низких местах поросли куртинками черной ольхи, березки и уже походят не столько на дороги, сколько на забытые тропы, ведущие к какой-то неведомой тайне, известной лишь одинокому лосю, затаенно вздыхающему в густом осиннике на болоте.

Все здесь наполнено видениями древней истории, сам воздух в лесу тихо-задумчив; поляны и одинокие корявые сосны на опушках, как и березовые рощи вдоль речек, полны невысказанных истин, похожих на добрые старые сказки. Огромные боровики истлевают под кронами деревьев; бормочут лесные ручьи, невидимые под кустами; от ручья на горку поднимается сосновая колоннада с вечной тенью на коричневой подстилке. Величав здесь смолистый полумрак, и чувствуешь, как глубоко дышит грудь, как доброта теснит все другие чувства…

Такая природа и воспитывала племя россиян.

Столица наша всего в трехстах километрах отсюда. Конечно, Москву не удивишь лесами: они благодатно окружают город, входят в него, называясь лесопарками, но это в сущности уже другие леса, одомашненные, пронизанные не смолистой тишиной, а громкими людскими голосами, шумом моторов. Тем не менее Москва может гордиться своей прекрасной зеленой опояской, очищающей городской воздух.

Приветливое Подмосковье, разлинованное шоссейными и железными дорогами на радиусы и зоны, вместе с полями, огородами и лугами служит людям не только местом отдыха, но и добротой своей земли, на которой выращивают овощи, картофель, хлеб, травы. Здесь труд мастеров переплавляется в молоко, мясо, ягоды и множество других продуктов. Подмосковные районы — этот ближний тыл большого города — можно поэтому безоговорочно назвать кладовой разного добра. Но Подмосковье знаменито, кроме всего прочего, еще старинными усадьбами, где жива сама история государства нашего, ландшафтами непередаваемой прелести, скромными, тихими, полными какой-то внутренней, не вполне еще разгаданной силы.

Хотим мы того или нет, пригородное кольцо зелени и сельской благодати вокруг Москвы год от году становится все более тесным.

Москвичи и жители городов-спутников уже сегодня готовы претендовать на зеленую зону, которая отстоит от Садового кольца на двести — триста километров во все стороны. Они заглядываются на Оку на всем ее протяжении, на верхнюю Волгу, на Владимирские леса и даже на Деснинскую пойму.

Вот почему мы уже сегодня можем говорить о втором зеленом кольце большого города, о его отдаленном тыле, кстати, гораздо менее благоустроенном.

В этой зоне и находится город Касимов, его район, как и соседние с ним районы, большие леса, озера и пески. Здесь Ока, с которой мы начали очерк.

От Москвы через Егорьевск и Спас-Клепики к Касимову идет хорошее шоссе. Автомобили с московскими номерами здесь частые гости. Особенно много «Жигулей» и «Москвичей» в конце недели — чуть не сплошной поток. Есть линия авиасообщения с Москвой и Рязанью. По Москве-реке и Оке до Касимова можно добраться теплоходом, ведь этот речной путь входит в популярную среди туристов речную «кругосветку»: Москва — Ока — Волга — канал имени Москвы — Москва.

С каждым сезоном в районе Касимова все больше москвичей, отдыхающих целыми семьями, пионерских лагерей. Палатки на лесных полянах, палатки по берегам Оки и ее притоков, разноцветные машины на деревенских улицах…

При нынешней автомобильной «населенности» проехать три — четыре сотни километров в поисках места для приятного и полезного отдыха особого труда не составляет. Путешественников ждет удивительная природа, где они ощущают себя чуть ли не первооткрывателями.

Уже за районным центром Егорьевском оказываешься в краю первородных лесов, обширных болот и белых песков, покрытых то сосной, то вереском, а то и подвижных, всегда сухих, даже после обильных дождей.

И далее — в Клепиках, Криушах, Солотче, Касимове, Елатьме, Пителине, Кадоме, Сынтуле, Гусь-Железном — повсюду, где леса занимают если не семь десятых, то половину территории, а пашня жмется по полянам и опушкам лесов, в удивительном краю этом начинаешь постигать всю прелесть и значение дикой природы для живущих окрест людей, и в особенности для Москвы с ее многомиллионным населением. Какой он, к счастью, обширный, этот дальний тыл столицы! Какой красоты бесценной! Любуешься и в то же время думаешь: что можем мы ждать от него в ближайшие и более далекие годы? Таким ли он останется или другим обернется после людского нашествия, после огромных работ по мелиорации, намеченных на десятую пятилетку, на последнюю четверть нашего столетия?

Только в двух ближних к Москве районах — Клепиковском и Касимовском — четыреста тысяч гектаров леса, а во всем зеленом массиве к югу и востоку от столицы — около двух миллионов гектаров. Вместе с лугами такая территория равна площади Бельгии или Голландии. Тихие сосновые рощи. Темные колдовские речки.

Чащи непролазного грибного осинника. Солнцем пронизанные березняки. Десятки больших и малых озер с берегами ласковыми, как Рижское взморье. Места личные, грибные, рыбные, врачующие. Дороги, просеки, кордоны, деревни и деревеньки, то новенькие, щеголеватые, с затейливой резьбой оконных наличников и карнизов, с броскими цветастыми крышами, то старенькие, сонные, наполовину покинутые, с почерневшими, замшелыми крышами шатром, с запущенными садами за повалившимся заборчиком, рябиной в палисадниках и ветхим журавлем над черным срубом колодца. Но деревни всегда чистые, домовитые и аккуратные, как красный угол у хорошей хозяйки.

Здесь в неисчислимом количестве есть все, что ныне становится дефицитом: великая тишина, свежая вода, чистейший воздух, зеленый целительный плен, певчая птица, грибное и ягодное раздолье и даже по-старинному напевная, сердечно-простодушная русская речь, которая ныне, перемешавшись с разными наречиями, тоже стала довольно редкостна для нечерноземной России.

Заповедное место, рай для туристов.

Центром его надо назвать Касимов. И