за рукав. Тот замолкает. Оба слышат обрывок фразы одного из парней:
- …поросята! Нет, ты представляешь, просветили багаж: полный чемодан разных статуэток - и сплошь поросята!
Скалли и Малиновски ревут в один голос:
- У кого???!!!
Парень - говоривший про поросят - объясняет сбивчиво:
- Тут… на посадке… девчонка, лет пятнадцати… похоже, китаяночка, симпатичная… а может, и…
Они уже не слышат. Мчатся обратно. Накопитель, удивленные лица персонала, хлопок двери, морозный ветер в лицо… Цепочка пассажиров тянется медленно, задние еще не дошли до серого бетона. Они мчатся, догоняют, бегут рядом, по колено в снегу, торопливо заглядывая в лица…
Она! Симпатичное молоденькое лицо выглядывает из капюшона парки. Действительно, китаянка… Или… ИЛИ ВЬЕТНАМКА??
- Извините, мисс… - с трудом хрипит запыхавшийся Малиновски. - Разрешите еще раз осмотреть ваш багаж.
Скалли не говорит ничего. Опускает руку в карман, нащупывает рукоять пистолета.
Глаза девушки удивленно округляются. Ничего не произнеся, она ставит чемоданчик на сугроб, щелкает замками.
Черт! Никаких поросят! Немного одежды, яркий плоский пакет с иероглифами, пять или шесть Си-Ди…
- Ваше имя? - резко спрашивает шеф полиции. Резкость маскирует растерянность.
- Ли Фей, - говорит девушка.
- Куда следуете?
- В Лос-Анжелес, к родителям. - В ее мелодичном голоске слышен легкий акцент.
Еще несколько столь же бесплодных вопросов-ответов. Скалли молчит, кусает губы.
Остальные пассажиры уже поднимаются по трапу. Стоящая внизу стюардесса машет рукой Ли Фей.
- Извините, мисс… - повторяет Малиновски. Он готов признать ошибку и распрощаться.
Скалли вынимает руку из кармана. Нагибается, касается пальцами плоского пакета. Что за… Вместо ровной глянцевой поверхности пальцы ощущают нечто небольшое, неровное, с вмятинками и выступами.
- Стоять!!! - орет над ухом Малиновски.
Скалли поднимает голову. Девушка, почти не проваливаясь, бежит к самолету напрямик, по сугробам. Но ее крохотные, изящные башмачки оставляют следы огромные, мужские, восьмого или девятого номера…
"ЗИГ-Зауер" грохочет ей вслед. Через долю секунды к нему присоединяется пистолет Малиновски. Получи!!! За Фреда!!! Скалли стреляет в тело, в голову, в шею - должны же быть у твари уязвимые точки! Должны!!!
Она не промахивается. Но эффект нулевой. Бесформенная серая фигура - явно ставшая выше и шире, чем миниатюрная Ли Фей, бежит и бежит…
Стрельба заканчивается - вместе с обоймами.
Они бросаются вслед - и тут же вязнут по пояс. По инерции пытаются было таранить сугробы…
Серое нечто подбегает к трапу. Поднимается по нему - вместе со стюардессой. Неужели та ничего не видела? - думает Скалли. Не слышала выстрелов? И сам себе отвечает: не видела. И не слышала.
Самолет медленно начинает движение.
- Назад! - кричит Малиновски. - В диспетчерскую! Свяжемся с пилотами!
Они продираются сквозь сугробы обратно на тропинку. Там - у опрокинутого чемоданчика - куча маленьких поросят. Ярких, разноцветных…
Диспетчерская. Сквозь широченное окно видно, как вдали "Боинг" отрывается от земли. Малиновски грязно ругается. Радист - бледный, волосы слиплись на потном лбу - нервно колдует над аппаратурой. Из нее - лишь вой, треск, скрежет…
- Мать вашу… - опускает руки радист. - Похоже, у них на борту был активный постановщик помех. И только что врубился на полную катушку…
Скалли думает: так оно и есть. А пилоты, наверное, слышат сейчас спокойный голос диспетчера, говорящий именно те слова, которые они ожидают…
- Связь с Карсон-Сити! - отрывисто командует Малиновски.
Бесполезно, думает Скалли. Разве что сбить "Боинг" на подлете - и то без какой-либо гарантии… Тварь улетит в Ханой. Тварь, много лет крохотным отравленным зернышком сидевшая в съевшем ее психе - и прораставшая, прораставшая, прораставшая… Тварь улетит в Ханой. Но, может быть, когда-нибудь вернется… Скалли будет ждать. Терпеливо ждать и тщательно готовиться. Не бывает абсолютно неуязвимых людей и не-людей…
Она медленно идет к выходу. До Рождества осталось совсем недолго. Тетя Мергерит, наверное, хлопочет у духовки - в честь приезда Скалли она обещала запечь вместо традиционной индейки молочного поросенка. И наверное обидится, когда гостья не возьмет в рот ни кусочка…
Скалли выходит на улицу. Покров туч становится все реже - в их разрыве видна первая звезда.