Сергей Эйгенсон БАЙКИ НЕФТЯНОГО СЕВЕРА

Дорогой Леонид Ильич…

Косте Гольдштейну на память о временах, когда Леонид Ильич был жив и при власти — а мы были практически молоды.

Углядел в Сети портрет — и вспомнилось…

Дело было году в 78-м не то 79-м. Я тогда работал в Нижневартовске, в тамошнем филиале краснодарской ВНИПИГазпереработки, заведовал лабораторией, занимался трубами и, в основном, факелами попутного газа. Собственно, только я пробовал измерять — сколько ж там горит? Закончилось это крупным скандалом, снятием кучи начальства, включая нашего же краснодарского директора Марка Берлина, когда, в начале Перестройки, на поверхность вылезло то, что газа горит на шесть миллиардов кубометров больше, чем отчитывается министерство. Мой приятель, старая министерская крыса Биктемир Хабибуллович с укором говорил мне тогда: "Вся страна, все советский народ две пятилетки боролся, чтобы поднять степень использования газа с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти. Пришел Сергей Александрович со своей трубкой Пито-Прандтля — и все порушил, сделал опять семьдесят!"

Ну, до этого еще далеко. А пока лето 78-го, жена увезла сына на Юг, а ко мне в гости пришли два дружка — ГИП (т. е — главный инженер проекта) из нашего же филиала Юзя, Иосиф Немировский и парень, который раньше работал у нас, а нынче ушел на производство — Серега Чайка.

Выпили, честно скажу, сильно выпили. Так что я гостей даже по белой ночи домой отпустить не решился. У меня и полегли, благо хата пустая, да и у них семьи на Большой Земле. А пред этим Юзя долго морочил нам голову своми профессиональными рассуждениями про заказчиков, подрядчиков и проектировщиков. Видно, этим и навеяло.

Потому, что приснилось мне, что ко мне пришли новые гости: основатель Советского государства Владимир Ильич Ленин, тогдашний генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев и гендиректор ПО Сибнефтегазпереработка Алексей Ильич Воривошкин, для нас с Юзей — главный заказчик, а для Сереги — прямое, в ту пору, начальство.

Я, конечно, приглашаю их заходить, показываю, как могу, гостеприимство. Мол — "Проходите, ребята, чем бог послал. Вот выпить сейчас разведем, у меня и лед в холодильнике есть, и ореховая настойка, чтоб вкус отбить. Вот закусить… тут проблема, если только хлебушком не побрезгуете.

Кстати, ребята, а где закуска?"

Бред, конечно. Как бы они втроем собрались? Да и с какого перепугу вдруг ко мне? А я б решился к таким людям с прямыми вопросами… Счас!

Но — сон. Сами знаете, да и во Фрейде напечатано — хрен знает чего только во сне не привидится.

Владимир Ильич, однако, не обиделся, а кивает мне на Брежнева. " Знаешь, — говорит, — Сережа, проект был — во!! Но сам понимаешь, с таким представителем заказчика… Конечно, получается пока не очень. Вот и с закуской. Но если б все было по исходным чертежам!"

Лёка дольше стрелку переводит: "Понимаешь, — мол, — Серега! Я со своей стороны — что могу! Но при таких подрядчиках… ничего не хотят делать по-человечески".

Ну, с Алексеем Ильичом мы по жизни на Вы. Он, вообще говоря, в ту пору меня сильно недолюбливал по обоюдным причинам. Впоследствии, однако, отношения у нас были неплохие, он без меня и по заводам, в Сургут или Южный Балык не любил ездить, числился я при нем как бы его превосходительства любимый… ну, скажем, что — "лицо неарийской национальности", как теперь принято. Он, вообще, очень незаурядная личность, считаю его одним из своих учителей жизни. На всю жизнь запомнил его формулировку: "Нам тут не нужны люди, которые умеют ставить вопросы. Нам нужны люди, которые умеют давать ответы".

А тогда очень были не по душе ему мои замеры факелов, чуяло сердце будущие неприятности, и из Нижневартовска он меня, можно сказать, что выживал. Но тут, во сне, и он ко мне на ты. "Эх, — говорит, — Сережа, если б ты видел проект!!" Мне, правду сказать, и во сне так от всех этих скользких разговоров страшновато стало, что я от ужаса проснулся, пока Феликс Эдмундович или еще кто вроде не пришел. Проснулся — ни Феликса, ни моих недавних гостей, троих Ильичей нету. И Юзи не видать, он же в детской лег. А вот Серега Чайка тут неподалеку, калачиком под телевизором свернулся. Kак и уместился, такой здоровый?

Я его разбудил и тут же изложил свой жуткий сон. Он, конечно, не поверил. Говорит: "Это все ваши московские диссидентские штучки!" Сам-то он из Донецка приехал, как и Иосиф.

Но когда тот проснулся, мы ему эту историю уже на два голоса рассказывали. Да и потом, когда эта байка расказывалась в компании, она так и именовалась "Сон о трех Ильичах".

Зачем я это вспомнил? Не хочу ли, часом, Застой разоблачить?

Да ну, что Вы?

Что ж тут разоблачать? Лучшее время моей жизни. Мой младший братик вообще определяет Застой, как "период, когда стояло практически непрерывно". Дак ведь и у меня все было хорошо — и в работе, и в любви, и в дружбе. Немного ведь за тридцать перевалило.

Просто вот — вспомнился забавный эпизод. Дай, думаю, людям расскажу. Это, однако, присказка. Сказка будет дальше.

* * *

Прямо ко мне домой они больше не заходили, но встречаться, конечно, доводилось не раз. Только что не сразу со всеми, а по одному, много — по два. Об Алексее Ильиче особый разговор, много у меня связано всяких эпизодов, но самый, наверное, для меня лично интересный, это как зимой 1983 года перемерз трубопровод сжиженного газа и как эту аварию лечили. У меня это в памяти держится под условным названием "Быль о городе Комсомольске-на-Гидрате", как мы прозвали получившийся в тайге у трубы поселочек аварийщиков. Ну, может, попозже запишу.

Ясно, что по тому времени избежать встречи и с двумя другими было сложно. Вот разве если, как семья Лыковых, забраться на алтайские гольцы и отключить там радио, телевизор и электробритву…

Мне, сказать по совести, из двух вождей больше нравился Леонид Ильич. Было в нем что-то задушевное, так сказать, почвенное, черноземное, не сравнить с тем же Сусловым или Андроповым. С ихними стеклянными, может быть даже, что и плексигласовыми, гляделками. Чувствовалось, что и на грудь принять может в неурочное время, и за бабу подержаться, и попеть в хорошей компании "Как на гори тай женцы жнуть" либо "Артиллеристы, Сталин дал приказ!", как фронтовику и положено. В общем, что-то вроде моего дальневосточного отца-командира майора Юденича, с учетом, конечно, разницы в званиях.

* * *

Вот в связи с присвоением ему очередного воинского звания мне и пришлось однажды отбивать выпады идейно неустойчивой молодежи. Я, собственно,