Тьма в его глазах передавалась и ей. Желание разгоралось новой силой, и она потянула его за руку, зазывая в постель, но вместо этого Северус властно притянул девушку и резко развернул спиной к себе, прижав ее ягодицы плотнее к своим бедрам.
— Ты чувствуешь, Гермиона, что ты делаешь со мной? — обожгли его слова.
Они стояли напротив зеркала, и картина возбуждала их двоих.
— Не смей закрывать глаза, — велел он, припадая к ее шее губами, то покусывая, то лаская. Его палец поддел лямку лифчика, и та упала, оголяя грудь. Северус накрыл полушарие рукой и перекатил затвердевший сосок меж пальцами. Она вскрикнула. Её тело выгнулось навстречу новой ласке. Его губы втянули мочку уха, а другая рука опустилась на низ живота и скрылась под тончайшим шелком трусиков.
У Гермионы сбилось дыхание, когда он резко вошел в нее пальцем и одновременно сжал вершину ее груди. Она почувствовала, как намокает, и покачнулась бедрами навстречу, насаживаясь на него. Их взгляды встретились в зеркале, и Северус медленно продолжил ласку. Все её тело охватывал жар, от которого кровь бурлила и скапливалась в том месте, где были его пальцы. Она тихо стонала, требуя большего, но Снейп и не думал торопиться. Лишь когда она захныкала, он стянул с нее трусики и толкнул к кровати, заставляя встать на четвереньки. Девушка наклонилась, предоставляя себя чувственным ласкам. Её тело пылало, нуждалось в разрядке, которую она никак не могла получить.
Северус, наконец, прикоснулся к нежным складочкам и размазал ее влагу по ним, изредка затрагивая клитор.
— Северус! — взмолилась она, потеревшись об его руку, решила дотронуться до себя сама.
Он хмыкнул, и в мгновение ока ее запястья сковали черные ленты, пригвоздив к изголовью кровати. Гермиона еще шире расставила ноги и выгнулась с вдохом. Секунды. Ягодицу с хлестом обожгла мужская ладонь, заставляя вскрикнуть. Возбужденная девушка дернулась, но властные руки остановили ее, мягко приласкав покрасневшее место. Тело пронзал легкий электрический ток. Эти прикосновения побуждали желать их вновь и вновь. И снова последовал звонкий шлепок. Она охнула, почувствовав наслаждение, смешанное с жгучей болью. Эта грань вызывала новые ощущения, Гермиона потекла в возбуждении.
Но Северус бездействовал. Он наблюдал за ней, хмурясь. Его это адски заводило, но он изучал странное поведение своей жены.
— Пожалуйста, продолжай, пожалуйста, — попросила она, извиваясь.
Секундная пауза, и новый шлепок, чуть звонче и чуть горячее. Затем снова еще, и еще. Она стонала от этой игры, и тогда он резко ввел в нее два пальца и задвигал ими. Жгучая боль, ощущения унижения, его власти и ее беспомощности, смешанные с удовольствием вывели Гермиону на грань наивысшего удовольствия. Её тело задрожало, а в воздухе повисли ее восхищенные вскрики. Если бы не ленты, она упала бы на подушки от бессилия и удовольствия.
Северус подхватил ее и развязал ленты. Одним щелчком пальцев он оказался без одежды и направил свою плоть в ее податливое тело. Она отозвалась и опустилась на предплечья, позволяя ему еще глубже погружаться в нее. Толчки были резкими, грубыми. Маг больше не сдерживался. Вскоре комната наполнилась их стонами, а атмосфера — напряжением. Их тела требовали разрядки. Гермиона снова застонала его имя, ее мышцы стали судорожно сокращаться вокруг него, и Северус не выдержал, с гортанным рыком излился в её глубины и опустился рядом, притягивая к себе.
— Я все-таки тебя люблю, несносная ведьма, — прошептал он, вдыхая запах ее волос.
Она счастливо улыбнулась и сонно прошептала:
— С Днем Рождения!
Северус еще долго лежал и думал, что его ведьма делает его счастливым и что их снова связывают магические узы, которые, кстати, его больше не злят. С планами о том, что он еще сделает с Гермионой в ближайшие дни, Северус заснул, прижав сильнее к себе свою возлюбленную.