Татьяна Маркова Не покидай

Глава 1 Воспоминания

— Мама? Мама, где ты?

Тишина.

— Тише, девочка моя, тише.

Всхлип.

— Мама, это ты? Мне страшно!

Рыдание.

— Доченька, я здесь, с тобой. Успокойся.

Еще один всхлип.

— Мама… Мама? Мама!

— Слава, — кто-то аккуратно тронул меня за плечо, и я подняла голову. Степа. Ну кто же еще может меня будить? — Слав, вставай!

— Степ, уже утро?

— Ну а ты как думала? Я скоро завтрак приготовлю, иди-ка, умойся! — приказным тоном сказал пушистый шарик и исчез. Я немного растерянно посмотрела на стол, за которым уснула. Эх, и такое уже не в первый раз случается. С мыслью о том, что меньше надо читать различных книг по травоведению и исторических талмудов, я пошла умываться.

Кстати, давайте познакомимся. Зовут меня Станислава, этой зимой мне исполнилось семнадцать лет. Живу я около деревеньки Нижние Пруды. Откуда название? Не знаю. Среднего роста, рыжеволосая, зеленоглазая. Для некоторых людей этого достаточно, чтобы записать меня в ведьмы. На самом деле, я не ведьма, а простая травница, даже не закончившая обучения. Но ведь об этом деревенским жителям знать необязательно, верно?

Степка, мой домовой и, по совместительству, мой самый лучший друг. Он-то и составляет всю мою семью. Не считая Барсика и каких-то там родственников, которые вроде есть, а вроде и нет. Кстати, Барсик — это моя любовь! Единственный представитель братьев наших меньших в моем доме. Остальные почему-то не приживаются. Итак, Барсик — огромный черный волк, названный таким именем в силу своего очарования. Какое очарование у волка? — спросите вы. Его шелковистая шерсть, черная будто ночь, царственная осанка, а самое главное — глаза. Таких печальных глаз я никогда не видела. Некоторые говорят, что у животных нет выражения на мордашке. Это не так. Они умеют улыбаться, грустить, радоваться, смеяться. У Барсика, когда я его встретила впервые, было какое-то отчаяние в глазах, какая-то обреченность. Постепенно все ушло, осталась лишь печаль. Словно он надеялся на что-то, но это не произошло.

Когда я вошла на кухню, Степик сновал туда-сюда, доставал из печи пирожки и складывал их на тарелку. Я присела на краешек скамьи, но отлынивать мне никто не дал.

— Слав!

— Иду, Степа!

Я привычно стала накрывать на стол. Расстелила скатерть, расставила посуду, помогла домовому водрузить на стол самовар и огромное блюдо с пирожками. Рядом со столом я поставила миску специально для волка. Едва мы сели завтракать, как раздался стук в дверь.

— Станиславушка, выручай! Нет сил моих боле!

За дверью стояла жена старосты. Ее я узнавала уже по звуку шагов. Эта не очень приятная в общении женщина часто пыталась меня подловить на чем-нибудь этаком. А все из-за чего? Из-за моего нежелания выйти замуж за одного из ее сыновей!

— Сейчас, госпожа Мая, — откликнулась я, подходя к двери. Барсик привычно скрылся в соседней комнатке. — Что случилось?

— Ох, Станислава, сын-то мой, Андрей, простудился! Вылечи его, сделай милость!

— Госпожа Мая… — я метнулась в избу и тут же появилась опять перед старостиной женой, держа в руке небольшую скляночку. — Вот, давайте это снадобье вашему сыну три раза в день по три капли. Через два дня поправится.

— Вот спасибо, — почти пропела женщина и легкой козочкой (главное, не сказать это вслух) помчалась в деревню. Интересно, меня на костре жечь не собираются?

Усмехнувшись, я решительно направилась обратно в дом с твердым намерением позавтракать. Сев за стол, я налила чай себе и Степке. Домовой плюхнулся рядом с самоваром и с видимым удовольствием стал наслаждаться чаем и пирожками.

Я с улыбкой смотрела на Степу и Барсика. Они для меня самые близкие существа. Если не считать одного вампира… Я встретилась с ним около десяти лет назад. Мои родители умерли. Как мне сказали, их загрызли волки. Помню, я стояла перед их могилой, ничего не видя из-за пелены слез. Вокруг стояли так называемые родственники, приехавшие неизвестно откуда. Стервятники. Они не знали, что я слышала все, что они шептали за моей спиной.

«— У малышки были богатые родители, — тихо говорила невысокая полная женщина, приходившаяся Станиславе двоюродной теткой. — Моя сестричка и ее муженек сколотили состояние на целительстве и боевой некромантии.

— Госпожа Милена, — перебила ее маленькая, сухонькая старушка. То ли бабушка, то ли прабабушка погибшего мужчины. — Вы же не будете возражать, если я возьму опеку над сироткой и ее наследством в свои руки?

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразил высокий мужчина с жестким выражением лица. — Владислав не успел оставить завещания, а девочка еще совсем маленькая. Уверен, что наследство переходит в руки близких родственников. А я, — оглядел он собравшихся на похороны, — являюсь братом покойного. Но эта девчонка мне не нужна.

Станислава не понимала этих людей. В конце концов, сегодня похоронили ее родителей! Как они могут говорить такое, что-то делить, когда тела ее родителей еще не остыли в могиле? Шепотки раздражали все сильнее. Но внезапно все стихло. Девочка почувствовала чью-то руку на плече и обернулась. Перед ней стоял высокий, довольно молодой мужчина (хотя Станислава не умела определять возраст по внешним признакам, она дала бы этому представителю сильной половины лет 20–25). Его черные волосы были собраны в аккуратный хвост, синие глаза ярко горели. Но что-то смущало маленькую девочку в нем. Бледная кожа? Немного удлинившиеся клыки? Или проскальзывающие красные искры в глазах? А может быть, слишком уж идеальные черты лица?

Мужчина взглянул на людей и улыбнулся. Не ласково, как до этого улыбался Станиславе. Клыки удлинились на пару сантиметров, глаза полыхнули красным, черты лица как-то заострились. Неприятное зрелище. Вампир, — мелькнуло в голове у Станиславы. Но откуда он здесь? Папа говорил, что они ушли отсюда еще до Великой битвы.

— Извините, уважаемые, — и ни капли уважения в голосе, — эту малышку вы не получите. Она находится под официальной опекой клана Серебряной Мыши. Слава, — ласково улыбнулся вампир девочке, — пошли домой. Ты и так уже еле на ногах держишься».

Все было как в тумане. Мои воспоминания о тех событиях словно размыты. Тот вампир представился Саргоном. Вот уж действительно, истинный король. Вроде бы просит, но просьба звучит как приказ. Он долго уговаривал меня переехать к нему. Хотя бы ненадолго. А мне было страшно. Я не понимала, что ему нужно от меня. Не понимала, почему он стал моим опекуном. Как оказалось, мой отец однажды спас