- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (20) »
внутренней стороне крышки рукой деда был выгравирован парусник — барк «Жемчужный».
Сероводород и Тюлька
Тюлька, синеглазая девочка с двумя смешными косичками — одной как бублик, а другой как рог козленка, — тоскливо бредет вдоль рыбацкого причала. Над ней проносятся веселые облака, кружатся веселые чайки, и солнце льет на нее свой веселый свет, но сама девочка никак не может развеселиться. Она молча глядит на море. А море как море. То голубое. То серо-зеленое. То вдруг совсем золотое. Но Тюлька видит другое… Там, за самой синей далекой далью, в морских глубинах, раскинулось царство сероводорода… Он губит все живое. И краба, и бычка, и пеструху, и мидию цвета школьных чернил, и даже морского конька… Об этом отвратительном газе рассказала учительница Алла Федоровна. С тех пор Тюлька потеряла покой. — Эй, Тюлька, о чем печаль? Высокий рыбак в соломенной феске приятельски подмигивает девочке, Тюлька горько вздыхает. — Дядя Виктор, — говорит она, — нет житья нашей рыбе, большой и малой, из-за вредного газа… Сероводород называется… — Есть, есть такой жулик, — соглашается рыбак, но при этом не проявляет никакой тревоги. На его лице абсолютный покой, а в глазах светится лукавое бронзовое сияние. — «Есть, есть»… — сердито передразнивает его Тюлька. — А что же люди думают? — А что людям думать? От дум лоб потеет, Тюлечка. В другой раз Тюлька посмеялась бы незадачливой рыбацкой шутке, но сейчас она досадливо отворачивается от шутника. Она подходит к старику Алексею, который сидит на пороге лабаза и курит крепкий аджарский табак из самодельной трубки. У него суровое лицо, все в шрамах, — это штормовая ночная волна однажды сбросила рыбака за борт фелюги и пронесла через скалы. Он бесстрашный рыбак, любит море и всех его жителей. Он разделит тревогу Тюльки. Но странное дело: дед Алексей так же, как и дядя Виктор, ни капли не огорчается. Тюлька еще больше хмурится. Нет, никто не хочет думать о море, а сами тащат из него рыбу и днем и ночью… А над ней лишь посмеиваются: мол, помешалась Тюлька. И чайки, пролетая над ней, смеются: «Так… Так…» «Помешалась…» — смеется и ветер. И лишь одно море не смеется. Оно ласково плещет на девочку теплой волной, моет ее смуглые ноги и благодарно шумит: «Спасибо!» Тюлька плохо спит. Ей снится сероводород… Он приходит к ней в образе огромного черного старика с руками, как щупальца осьминога. Он головастый, крючконосый, усатый. От него в страхе разбегается все живое. Блекнут оранжевые водоросли. Темнеет вода. В ужасе мечутся скумбрийные стаи. А Тюлька, превратившись в меч-рыбу, бьется с ним насмерть до самой зари… Просыпается Тюлька печальной. Ни в одном море, ни в одном океане нет такого огромного количества сероводорода, как здесь, в родных водах. С ним надо бороться. Объявить войну. Но все по-прежнему смеются над девочкой. И даже Тюлькин отец, штурман рыболовецкого сейнера «Нина», улыбается: — Ты, дочка, не беспокойся. Советские ученые когда-нибудь найдут способ вылечить наше море. Улыбка отца не нравится Тюльке. Она гневно топает ногой. — Алла Федоровна сказала, что мертвая зона в нашем море в несколько раз больше живой! — Ну и больше… Только не злись, я этого не люблю! — повышает голос отец. — Не дури, Тюлька. Тюлька? Нет, она не Тюлька! Ее зовут Юлькой. А Тюлькой ее прозвал сам отец. Да ладно, пусть, она не обижается… — Поговорю с вашей пионерской организацией, — заявляет отец, — пусть дадут тебе важное пионерское поручение, вот тогда и выбросишь из своей головы черного старика… — Нет, не выброшу, чтобы он света белого не видел! Пусть треснет, как тот пузырь поросячий!.. Вот так точно ругается Тюлькина бабка, Ксения, и отец, не в силах удержаться от смеха, говорит: — Не надо нам ссориться, лучше взгляни на море — увидишь, какое оно живое! Тюлька глядит на море. Оно и вправду живое, веселое, молодое. На лице девочки играет свет солнца. Свет неба. Свет летней волны. Штурман сейнера «Нина» кладет руку на плечо дочки: — Скажи своей Алле Федоровне, что рыбы еще всем хватит и хватит! — А все же кому-нибудь не хватит! Тюлька неодобрительно косится на отца. Ему-то что? Не к нему каждую ночь приходит черный старик с руками, как щупальца осьминога. Она теребит свои косы — и ту, что похожа на бублик, и другую, что торчит словно рог козленка, — и говорит: — Когда вырасту, сама стану ученой… Тогда уже не во сне, а наяву она схватится с черным стариком. Она победит. Ее море до самых краев наполнится серебряной крупной рыбой. Всем хватит на тысячи и тысячи лет, никто не будет в обиде. Вернется космонавт с Марса и вволю натешится черноморской янтарной юшкой. Попробуют ее гости с другой планеты и потребуют по второй тарелке… Узнает ли грядущее человечество, как заботилась о нем маленькая синеглазая девочка Тюлька?Чиро
В Катании мы брали груз — залежавшиеся на складах кипы александрийского хлопка для Палермо. Оттуда наша «Березань» должна была направиться в Грецию. За день до выхода в море к нам на палубу поднялась синьора Клементина, хозяйка пивного бара, который находился здесь же, в гавани. Пиво Клементины даже в самые жаркие дни было прохладное. Сама хозяйка оказалась женщиной общительной и веселой. Не прошло и недели, как мы подружились с ней. Но порой, надо признаться, добрая женщина изводила нас беспрерывными просьбами: то ей нужно немного русского леса, то несколько пачек одесских папирос, то банку краски… Конечно, не даром… Но денег мы никогда не брали, и это, пожалуй, нравилось почтенной синьоре. На этот раз она обратилась к нашему боцману Саломахе, старику с косматой бородой: — Вы идете в Грецию, в Пирей, а там живет моя племянница Джинетта. У Джинетты есть маленькая дочка… Мне бы хотелось передать для них белого козленка… Боцман насмешливо поглядел на Клементину и спросил: — Белого козленка?.. Он живой, синьора? — Ну да, живой, с рожками и копытцами. Боцман Саломаха задумался, дернул себя за бороду, а затем кивнул в знак согласия головой: — Ладно, давайте вашего козленка. — О, спасибо! Надеюсь, он будет целый и невредимый. — Да, синьора. — И глядите, чтобы он не выпрыгнул за борт в море. — Не беспокойтесь! — И не вздумайте поить его вином, — я знаю, моряки такие баловники… С этими словами синьора Клементина сошла на берег и минут через десять снова поднялась на «Березань», держа на руках козленка. Он был удивительно белый. Даже мантия снежного короля не могла быть белее. — Его зовут Чиро, — сообщила тетушка- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (20) »