— Неизвестно. Его наш Макарыч в трехстах метрах от лагеря приложил. Необходимо показать капитану. Пусть он решит, что с чужаком сделать. Прикажет выдать ему оружие — выдам, прикажет голову отрезать — отрежу. — На этих словах мне прихватило живот от волнения и страха. Они смеются что ли?! Как это — голову?! — Мне все равно. Может он и шпион, а может… — Он помолчал. — Впрочем, я еще не видел, чтобы хоть один разведчиков чихал на пол долины. Его даже в лагере услышали.

— Ладно, проходите. — Так же спокойно ответил тот.

Меня опять толкнули в спину, и я прошмыгнул в оттянутый стражником полог шатра.

Светил маленький костер в центре, над ним зияла круговая дыра, играющая роль дымохода. Через нее мелькнула луна — серебристая, с серыми вмятинами кратеров далеко-далеко отсюда.

За мной вошел только один из конвоиров. Тот, который пояснял ситуацию сторожу. Говорун настоящий.

На нас уставились два человека, сидящих на земле у костра.

— Капитан Хонкерор, разрешите доложить!

Мужчина, сидевший перед нами по ту сторону пламени, хладнокровно прошелся по мне нехорошим оценивающим взглядом, потом медленно, никуда не торопясь, процедил:

— Выкладывай, Сурок.

Стражник повторил все ранее сказанное, но уже для командира. Несколько секунд Хонкерор молчал. Затем снова протяжно произнес:

— Думаю, казнь пока отложим, надо поговорить. Садись, — он кивнул мне, — а ты — свободен!

— Есть! — Конвоир, не мешкая, покинул помещение.

Я сделал шаг и сел. Было все еще холодно. Но я думал лишь о том, что мне могут отрубить голову! Нет! Не могут! Их посадят всех!.. Меня продолжали раздирающе буравить глаза капитана.

— Я не кусаюсь, парень. Садись ближе, ты явно замерз в этих степях…

Я подполз ближе, уже плохо чувствуя конечности. Уж про «замерз» он попал в яблочко. Мне захотелось прокашляться, но я держал горло в замке, боясь издать хоть какой-то звук. Будто мне это поможет…

Вблизи я смог отчетливо рассмотреть лица. Хонкрерор обладал скуластым светлым лицом, обросшим жесткой седой щетиной, переходящей в бакенбарды. Короткие волосы были в основном черные, но редко проглядывалась проседь. Над левым глазом от самого начала лба и до щеки тянулся глубокий, давно заживший шрам. Страшный шрам. Но не это вводило в ужас…

— Как тебя зовут? Кто ты и откуда?

— Андрей. Я учусь в университете… Из Киева. — Сказал я, пытаясь не стучать зубами от холода и страха. — Это ведь Киев? — С надеждой спросил я.

— Откуда-откуда? — Его лицо исказилось явным непониманием, а голос чуть дрогнул.

— Киев… — Я не верил своим глазам. Неужели он впервые слышал это слово?! — Город такой…

Он с минуту внимательно смотрел на меня. Я заставил себя ответить ему тем же… И понял, что меня будоражило все это время. Зрачки желтых звериных глаз были вертикальными, как у кошки или крокодила! Понимаете?!

— Не слышал. — Заключил он стальным тоном, моргнув первый раз. А я все не переставал верить, что это все — просто большой «троллинг». Хотел верить.

Как у человека могут быть такие глаза?!.. Душа заметалась с новой силой, судорожно пытаясь понять происходящее. Но никакого логического объяснения не находилось.

В одно мгновение лезвие его одноручного меча оказалось у моей шеи. Я даже не заметил, откуда он его достал! Холодная белая сталь повисла в воздухе серебристым мостом сквозь пламя потрескивающего костра. Капитан ласково спросил:

— Ты врешь?

Я сглотнул. Потерял дар речи на несколько секунд. Мне показалось, что он уже отрубил мою голову. Даже померещилось, будто со стороны, как она валялась прямо в костре, а хлынувшая кровь мгновенно испарялась от жара, на лице читался несметный ужас, страх и беспомощность в стеклянных глазах.

Медленно и бесшумно я втягивал воздух через наполовину забитый нос. Нет, я еще жив. Может и ненадолго, но жив. И я хочу жить. Я должен выбраться!

— Никак нет. — Осторожно ответил я. — Говорю только правду… Товарищ капитан.

Ответ его вполне удовлетворил, но клинок опускать он не торопился. Естественно, кто захочет врать, когда узкая «бритва» приставлена к самой шее. Одно неверное движение — каюк. Сразу же.

— Кто тебя сюда послал? Ты шпион? — Немного подумав, добавил он.

— Я… Я простой человек. Никто меня не посылал, я не знаю, как здесь оказался.

— Ариан? Карсара? Зевва? Дасдар? — Перечислил он непонятные названия, делая паузы, с каждым словом все больше сужая веки.

— Что? — Не понял я.

В его глазах блеснуло сомнение. Я это заметил. Но оно тут же сменилось страшным монологом:

— У меня много возможностей. — Тихо сказал капитан, убирая меч обратно. Он лежал у него за коленом на земле! — Заставить тебя сказать правду. Конечно, не весь арсенал Берсара мы носим с собой, но ты и так расколешься быстро… Хочешь на кол? — Спросил он так буднично, словно мы говорили о погоде. Никак не отреагировав на мою реакцию, он продолжил. — Поверь, я за десять лет посадил столько людей, сколько тебе и не снилось. Большинство — ссыкуны и трусы. Плюясь слюной, на перегонки они разлаживали все, чего бы я ни пожелал… Только предателей я не люблю. И мои ребята резали им глотки… — Я удивлялся, с каким холодом говорит Хонкерор. Абсолютно без эмоций! Как каменная статуя! — Единицы погибали достойно, не сказав ни слова. Они ставили Идею выше себя… — Он неотрывно смотрел мне в глаза. — Они обещали, что их товарищи будут мстить, что я, поддонок, непременно скоро «ляжу с мечом». Оставлять в живых таких за спиной опасно, знаешь ли. Их ведь ничего не остановит. Я быстро понял, что настоящих Героев не удержать ни клеткой, ни толпой противников, ни-чем вообще. Они остаются Героями всегда. Остановить пыл ярости может только покой. Поэтому я их убивал. Лично.

— Что будет со мной? — Мне стало тоскливо до тошноты.

— Есть и третий сорт, — продолжал капитан, — в который еще никому не удалось попасть. В живых останется тот, кто… — Его шершавые губы совсем чуть-чуть расползлись в стороны. Я в первый раз увидел на его лице что-то похожее на улыбку! Он на секунду отвел взгляд. Но только на секунду! А потом посмотрел вновь. Так, словно располосовал своим клинком мое лицо. Зрачки сузились до невозможного от какой-то огромной неведомой злобы, поблескивая в оранжевых бликах огня. Бешенство было в этих глазах.

— КТО ОБЪЯСНИТ МНЕ, ЧЕРТ, ПОЧЕМУ???!!!

* * *

Я так испугался его крика, что долго еще не мог понять смысла сказанного. Слышал лишь отдельные слова после этого: «…Решетка…Ночь…Ждать…Казнь…».

Да, меня действительно посадили в настоящую клетку с черными толстыми прутьями, спаянными из какого-то метала, которая стояла в повозке. Ограда