настолько маленьким, что скорее напоминало канализационный сток, не будь оно сделано на уровне человеческого роста. Так как доказать вину и предательство Хьюги пока не удалось, её просто держали взаперти, как только выписали из больницы. Она жила здесь уже несколько недель, попусту растрачивая время заключения на свои горестные мысли, всё больше замыкаясь в своём маленьком мире. Лишь пару раз её одиночество нарушал троюродный брат, приносивший с собой последние новости. В такие минуты девушка, казалось, снова возвращалась к жизни, она с интересом ловила каждое слово гения клана о том, что твориться снаружи, расспрашивала его о семье и как обстоят дела с восстановлением селения после ущерба, что причинил им лидер деревни Дождя. Но как только юный джонин начинал спрашивать её о том, что было тогда в заброшенном доме, брюнетка тут же замолкала, отвечая ему так же, как и всем пытающимся приподнять завесу этой тайны. Ради блага деревни и любимого человека она готова хранить этот секрет вечно, унеся его с собой в могилу. Видя её печальное лицо, темноволосый парень замолкал и уходил лишь для того, чтобы спросить об этом в следующий раз. Во время его третьего визита Камико решила поговорить об этом напрямую:

- Нии-сан, ты ведь приходишь сюда именно потому, что тебе приказали узнать правду о моём предательстве?

Неджи¬ на момент напрягся, а затем тихо фыркнул.

- Так и есть, – холодно ответил он и, развернувшись, покинул мрачное место.

Больше гений клана Хьюга свою родственницу не посещал, отчего та чувствовала себя немного виноватой. “Господи, зачем я это сказала? Он же был единственный из семьи, кто от меня не отвернулся. Да, возможно клан и надавил на Неджи, чтобы он попытался меня допросить, но ведь я не чувствовала этого презрения, что сквозило от всех остальных соплеменников за версту… никто не заставлял его меня утешать, отвлекать рассказами о том, что творится в мире, да уж тем более говорить про дела семьи. Братишка, прости меня, ты действительно настоящий друг”, – солёная слеза скользнула по щеке пленницы, оставив влажную дорожку на щеке, сверкающей в лунном свете. Ночное светило уже стояло высоко в небе и проливало свои бледные лучи, которые проникали в окошко тюремной камеры, где томилась заключённая.

“Полнолуние…. Как бы мне хотелось его увидеть”, – приоткрыв безжизненные белые очи, она инстинктивно протянула руку вперёд, навстречу небесной хозяйке, освещающей дорогу в ночи, как вдруг услышала скрип отворяемой двери в подземелье и чьи-то тихие приближающиеся шаги.

- Кто здесь? – спросила узница, поднимаясь с соломенного ложа.

Ответа от пришедшего не последовало, а шаги его затихли рядом, что явственно говорило о том, что он остановился у её камеры. Впрочем, иного выбора здесь быть не могло, прочие тюремные клетки были пустыми, Хьюгу специально держали отдельно, изолировав как от порядочного общества, так и от преступников, потому что ни к тем, ни к другим отнести её пока было нельзя. Даже стражники и те были только снаружи подвального помещения, потому она томилась в совершенном одиночестве, предоставленная сама себе.

- Кто ты? Что тебе здесь нужно? – вновь подала голос темноволосая куноичи, не понимая, кому она могла понадобиться посреди ночи.

Она уже хотела, было, подойти к решётке, но толика страха в душе помешала сделать этот необдуманный поступок. “Кто же это может быть? Навряд ли нии-сан, не его стиль, да и чакра другая… Ками-сама, неужели решили прибегнуть к запретным техникам, чтобы выбить из меня правду? Ксо, да почему он молчит?!!!” – внутренне паниковала брюнетка. Противопоставить неизведанному было нечего, пока она пребывает в этой камере, она не может пользоваться чакрой, плюс отсутствие зрения делает когда-то сильную девушку, в прошлом капитана АНБУ, беспомощной овечкой, которую загнали в угол. Противнику стоит только раз пальнуть дальнобойным дзюцу или метнуть кунай, и она уже будет трупом…

- Отойди к стене, – раздался холодный как лёд голос, явно не терпящий возражений.

Камико вздрогнула, но всё же послушно исполнила просьбу незнакомца, которая скорее прозвучала как приказ. Странно, но в этом голосе, ей казалось, есть что-то знакомое. Его же обладатель тем временем вытащил катану из ножен. Воздух разрезали синеватые блики свечения и громкий звук, похожий на чириканье. “Что… птицы?” – мысленно удивилась бывшая обладательница бьякугана, услышав последующий за ними резкий свист холодного оружия, разрезающего воздух в совокупности с тем же щебетаньем. Пара мгновений, и от решётки осталось одно название, а разрушивший её шиноби спокойно прошёл сквозь образовавшийся проход внутрь камеры. Спина заключённой девушки отделилась от шероховатой поверхности стены, она подняла на него взгляд, хоть и не могла видеть.

- Ты… – тихий шёпот сорвался с губ, когда она двинулась к нему навстречу, вытянув вперёд руку, которая спустя пару-тройку шагов была перехвачена и зажата его стальной кистью. Парень явно не хотел, чтобы она в него врезалась. – Ты пришёл меня убить, Саске?

“Надо же, узнала”, – внутренне ухмыльнулся нукенин, а вслух же сказал:

- Зачем мне это?

- Ну, как же… – мотнула головой Хьюга, пытаясь вырвать руку, которая уже начала болеть от крепкого захвата, – Чтобы никто не смог узнать правду, что твой аники жив здоров, да ещё и обладает силой доудзюцу моего клана, разве не так?

- Да. Ты ошибаешься, – всё тот же холодный ровный голос, но теперь в нём присутствует нотка насмешки. – Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это тотчас, как только подошёл к решётке.

“Правильно, тогда и камеру не стал бы открывать”, – сообразила, наконец, его собеседница. – Но тогда… – начала она, однако брюнет её перебил.

- Нет времени. Надень это, и уходим, – отрезал он и вручил куноичи плащ, затем отошёл к выходу из тюремной камеры.

- Хорошо, – безропотно согласилась та, накинув одеяние себе на плечи, хотя толком и не понимала, куда её хотят увести, но всё лучше, чем доживать свои дни в этом мрачном месте. – Только тебе придётся меня вести, сам понимаешь…

Учиха недовольно фыркнул, но всё же нехотя взял бывшую заключённую за руку, уводя её за собой наверх по лестнице. Повторный тихий скрип тяжёлой двери огласил расставание со злополучной тюрьмой, теперь две тёмные фигуры удалялись от места преступления. Едва выйдя на улицу, юная пленная, так долго пробывшая взаперти, вдохнула полной грудью свежего ночного