стать хозяином, другой он не знал и не мог представить. Но ведь это неправильно, так быть не должно! Неужели темные не могут осознать, что у них мозги набекрень? Оказалась же другой Сабрина, хотя вначале ничем из своих не выделялась. Что-то глубокое в душе оказалось важнее наносного. Что сделать, чтобы остальные тоже поняли, ощутили или хотя бы увидели, что можно жить по-другому?

Для этого темных нужно понять. Соня стала вспоминать все, что рассказывали родители и что она сама читала в потоке и узнала здесь.

Девиз темных — «каждый за себя», цель жизни — погоня за деньгами и славой. Темный мир не похож на светлый, хотя еще в прошлом веке оба были одним и тем же. Отношение людей к жизни и друг к другу сказалось на жизни, а жизнь в итоге сказалась на людях. Получилось страшно. Социальный строй — олигархический капитализм в его худшей ипостаси, когда право сильного ничем не ограничено. Космос освоен только околоземный, делается лишь то, что приносит доход или угрожает врагу, а большее считается выбросом денег на ветер. Фундаментальной наукой, нацеленной на изменение жизни в лучшую сторону, заниматься невыгодно, каждый преследует лишь сиюминутные интересы. Продление жизни известно, пусть и небольшое, но доступно исключительно богатым старикам и тем, кто им для чего-нибудь нужен. Слово «экология» выброшено за ненадобностью, моря и реки заражены производственными и канализационными сбросами, химией и радиацией. Понятия добра и зла те же, что в пещерном веке: у меня увели женщин и коров — зло, я увел — добро. Люди разъединены, государства враждуют, а внутри государств каждый в меру сил воюет против каждого по любому насущному или высосанному из пальца поводу. Для простых граждан повсюду поставлены «железные занавесы», чтобы не мечтали о лучшей жизни.

И все равно мечты остались бы мечтами, ведь во всем темном мире — одно и то же. Войска у каждой страны свои, также собственными военными и полицейскими силами обладают транснациональные корпорации и крупные местные воротилы, а хозяйничающие на многих территориях банды сами представляют из себя небольшие армии. Оружие технически осталось на прежнем уровне, из нового — только миниатюрные ядерные бомбы. Их бесконтрольное распространение вызвало катастрофы, от которых не оправилось больше половины мира. Транспорт тоже пришел из двадцать первого века: асфальтовые и железные дороги, автомобили, корабли, самолеты, ракеты — все это модернизировали, но ничего прорывного не создано. А если создано, то содержится в тайне и используется по заказу частных лиц. Единой и насколько-нибудь предсказуемой экономики нет, промышленность, земля и недра принадлежат группам олигархов, а их главная задача — удержать власть любой ценой. Знания стали товаром, граница информационной открытости, за которой можно обнаружить следы всех тайных замыслов — кто чем владеет и к чему стремится — закрыта. Когда такой открытости нет, власть остается у тех, кто владеет информацией, а это автоматически ведет к владению материальными ресурсами и людьми. Богатые становятся богаче, бедные — беднее. Здоровье дорого, процветают «колдовство» и обман. Отношения строятся на расчете, любовь продается. Каждый за себя. У такого мира нет будущего. Каждый должен быть для всех, тогда все будут для каждого.

А что для этого можно сделать?

Ответ был. Он Соне не нравился. Но он был.

В горле запершило, на сердце стало тяжело, в глазах — мутно и солено. В душу вполз скользкий ядовитый змей по имени Ужас. Выбор, который нужно сделать, непоправим, но Соня должна решиться, иначе для чего она живет? Среди темных много хороших людей, но у них сместились понятия добра и зла. Они стесняются своей доброты, потому что им навязали неправильные идеалы.

Были времена, когда двенадцать человек разнесли по свету благую весть, и мир изменился, и «Возлюби ближнего своего» стало нормой жизни, а не глупостью, над которой хихикали те, кто специально принижал великий смысл, подменяя духовность физиологией. Было сказано: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, что сделает ее соленою? Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы».

Соль земли. Свет мира. Город наверху горы. Красивые выражения — как думалось раньше. Оказалось, все это — про нее, про Соню. Про каждого из нас.

«Если не я — то кто же?» — во все века говорили люди, у которых болела душа за ближних, и они шли на костер и на крест, испытывали на себе лекарства, которые потом спасли миллионы жизней, и кидались на амбразуры, чтобы остановить врага.

Если не я — то кто же? Вот прививка от падения в пропасть. Ингвар уверял, что принципы светлых нежизнеспособны, он всегда находил способ уколоть, выдать белое за черное, облить грязью если не действия, то намерения. Да, некоторые поступки Сони казались неправильными, и что же? У каждого поступка есть два мотива, низкий и высокий. Вид снизу, из грязи, когда не видишь ничего кроме грязи, всегда покажет черное, вид сверху — белое. Например, Соня хотела помочь светлой Земле выстоять в возможной войне с темной. И еще хотела открыть Савелию глаза на его жизнь — показать, что можно не пресмыкаться перед богатыми, что угождать им — не правило, а выбор того, кто угождает и пресмыкается. Она пошла к Савелию с открытым сердцем, а он, при своем взгляде снизу, воспринял ее шпионкой и вербовщицей. То есть, дело не в поступке, а в людях, которые оценивают. Главный вопрос, это откуда они смотрят — снизу или сверху.

На самом деле нет белого и черного, есть оттенки серого, и получается, что серый цвет — тоже белый, но грязный. Очисти его — и белизна засияет, а если грязь не трогать, любое белое станет черным.

И Соня поняла, что поступить иначе, чем нужно, не сможет. Только бы андрики поняли ее правильно.

Но сможет ли она? И второе: что она в таком случае сможет? Хватит ли сил? Дело даже не в силах, силы — дело наживное. Хватит ли духу?

А как же мама, папа, Мишка и гранды? Она будет по ним скучать. Они тоже. А ведь андрики знали все заранее, у них же отношения со временем особые, именно поэтому они давным-давно сказали Мишке: «Когда сестра улетит, береги родителей, они очень расстроятся». Нет никаких сомнений: они знали.

И мама знала. Вернее, она догадывалась, что Соня не вернется, и переживала, и пыталась подкупить ее птериком. Родная наивная мама. Простите, мама, папа и братишка, но:

Если не я — то кто же?

Щек словно ветер коснулся, и запах изменился, вместо мягкого домашнего он стал жестким, как бывает высоко в горах. Вкомнате что-то изменилось. Собственно, комната исчезла, открывшимся глазам предстал гигантский зал со стенами и космосом вместо потолка — тот самый, где