заслуживает внимания. Ведь Алексей I занимает значительное место как в истории собственно Византийской империи, так и вообще в истории XI и XII вв. Будучи основателем новой династии, этот император дал византийской политике то направление, которое она сохраняла в продолжение всего XII в. Его царствование открыло новую эру в истории отношений между Востоком и Западом, и можно сказать, что для понимания отношений между византийцами и латинянами на протяжении всего данного периода и событий, окончившихся для империи столь трагически в 1204 г., нужно обратиться к первоначальным отношениям между подданными византийского императора и спутниками крестоносных лидеров. С точки зрения истории Византийской империи правление Алексея I также очень важно. Его вступление на престол положило конец той анархии, которая в течение всего XI в. господствовала и особенно благоприятствовала нападениям на империю ее соседей. Алексей возвратил большую часть ее прежней территории и своей политикой подготовил благополучные царствования Иоанна II и Мануила I Комнинов.

Ф. Шаландон изображает деятельность Алексея I как в высшей степени благоприятную для Византии и говорит о том, что ранее первого Комнина на престоле судили с точки зрения его отношений к крестоносцам, не воздавая должного тому делу, которое он выполнил собственно по отношению к своей империи. Достигнув власти при условиях чрезвычайно трудных, когда границы подвергались нападениям со стороны соседей, он сумел дать отпор всем им: норманнам, печенегам, туркам, крестоносцам. Его правление знаменует собой период перехода к стабилизации и остановки в процессе падения Византии. С территориальной точки зрения был даже заметен некоторый прогресс. Император добился этих выгод как переговорами, так и оружием. Алексей был ловким дипломатом. Его сильно упрекали за его политику по отношению к крестоносным вождям, но, по мнению Ф. Шаландона, вероломство последних является более очевидным, чем вероломство Алексея.

Однако поскольку книга Ф. Шаландона вышла более столетия назад, и многие вопросы эпохи правления Алексея I были пересмотрены или уточнены, поэтому необходимо сказать, как в современной науке оценивается тот период, изучению которого посвящена данная книга, и кратко выделить те проблемы, которые в историографии последнего времени получили несколько иную интерпретацию.

Прежде всего, новые исследования (из зарубежных историков назовем исследования П. Лемерля, М. Энголда, из отечественных — Г. Г. Литаврина) скорректировали традиционную точку зрения о том, что в XI в. Византийскую империю поразил серьезный системный кризис. Когда в декабре 1025 г. император Василий II умер после почти пятидесяти лет царствования, он оставил империю доминирующей силой на Балканах и Ближнем Востоке, обезопасив границы вдоль линии Дуная, на Армянском нагорье и за Евфратом. Однако последующие пятьдесят лет она вынуждена бороться за свое существование. Со всех сторон на византийские границы усилили натиск внешние противники. Во внутренние районы Малой Азии проникают турецкие кочевники, дунайские провинции империи были заняты еще одними кочевниками, печенегами. К 70-м гг. XI в. остатки южных итальянских фем Византии были завоеваны норманнскими авантюристами. Об этом всем вполне подробно рассказывается в книге Ф. Шаландона. Почти столь же поразительным оказалось восстановление Византийской империи в период правления Алексея I Комнина (1081–1118). Нельзя объяснить всего этого лишь кризисом византийской социальной и экономической систем.

Если мы посмотрим на период византийской истории после смерти Василия II, то увидим, что это были годы политических и социальных потрясений. У Василия детей не было, а потому ему наследовал брат, Константин VIII, который правил всего три года. Теперь выбор правителя зависел от его старшей дочери Зои. В период с 1028 по 1042 г. у нее последовательно было трое мужей, ставших благодаря этому императорами — Роман III Аргир (1028–1034), Михаил IV Пафлагонец (1034–1041) и Константин IX Мономах (1042–1055). Получив даром и приняв как должное мир и стабильность, достигнутые к концу правления Василия II, эти правители империи радикально сократили расходы на постоянную армию и пограничные войска, чтобы ограничить влияние военной элиты провинции, без учета изменившейся внешнеполитической ситуации. Можно утверждать, что этого изменения не понимали и провинциальные военные элиты, озабоченные, как правило, лишь своим положением в империи и взаимоотношениями с правящей кликой и самим императором. Более глубокие проблемы были в то время заслонены восстаниями в Болгарии в 1030–1040-х гг., вызванными необдуманной налоговой политикой и политическим гнетом. Восстание 1042–1043 гг. под руководством Георгия Маниака, командира имперских войск на Сицилии, быстро прекратилось из-за гибели предводителя, но оно показало, что недовольство провинциальной знати легко может найти поддержку военных. Кратковременное правление Исаака I Комнина (1057–1059), потомственного военного из Малой Азии, показало, к чему идет дело. Хотя империя еще продолжала расширять свои пределы на Кавказе, ее попытки восстановить контроль над Сицилией и Южной Италией провалились. Однако следует признать, что с ослаблением центральной власти в XI в., новые стимулы получило экономическое развитие. Развивается торговля, причем как внутренняя, так и внешняя, интенсивно развивается сельское хозяйство, ориентированное на торговый оборот. Второе рождение переживают в связи с этим ремесленные корпорации и малые города.

Но это было также время культурных и интеллектуальных инноваций и достижений. Активно идет строительство церковных и светских зданий, изобразительного искусства — прежде всего иконописи и книжной миниатюры.

Одновременно растет интерес к классическому античному образованию. Ведущей фигурой здесь был Михаил Пселл. Он привнес новую жизнь в практику риторики и утверждал, с некоторой долей преувеличения, что возродил изучение философии в Константинополе. Культурный подъем XI в. предвосхитил собственно Комниновское возрождение.

Именно поэтому современные исследователи связывают кризис XI в. не с экономическими проблемами и социальной трансформацией, не с вызреванием феодальных институтов, а с кризисом традиционных институтов власти, основанных на бюрократической централизации, и с противостоянием внутри имперской элиты: между старым константинопольским чиновничеством и новой военной знатью.

В связи с обозначенными выше мнениями по поводу развития византийского общества в XI в., несколько по-иному представляется теперь и политика Алексея I