застенчивости, что он служил за то, чем только мог и умел; а можешь де получше, промолвил он, какого-нибудь военного безграмотного Воеводу, который не смыслил силы законов, ни себе, ни людям добра не сделает; сам будет без хлеба, да и других не накормит; а я оставляю многих здешних обывателей, а особливо приказных служителей до последнего, такими, которые неусыпным моим старанием в производстве по большей части трудных и сомнительных дел, довольно руки понагрели и запасли не только себе, но и деткам чемездинку.