но отец… Он не любит политику и вернётся в Тенгрот, Рик был уверен. Рик вспомнил, с какой болью Мая осматривала разрушенную деревню, как любила, сидя в Корнхеде на берегу озера, смотреть на противоположный берег, как она закрыла собой отца, когда он упал от удара стражника на Волхидской площади в день казни Катрейны. Многое встало на места. Теперь этому конец!

Дайрус тем временем смотрел на Маю, его глаза заблестели от удовольствия, он улыбнулся и приосанился:

– Я принимаю твои услуги в качестве летописца, Мая. Я уверен, что твоя преданность нам и твои знания помогут тебе исполнить долг. С этого дня в Сканналии начнётся новая жизнь, мне потребуются все, кому я могу доверять. Ты доказала, что заслуживаешь моего доверия, я благодарю тебя за службу. Отныне и до самой смерти ты – летописец!

Эпилог

Самайя устало присела в кресло, откинув гудящую голову на жёсткую спинку. Сегодня Дайрус сел на трон, завтра коронация. Она её не увидит – только опишет словами. Конечно, она будет выбираться наружу, общаться с людьми хоть иногда, но в основном теперь её место здесь.

На стенах, в отличие от её прежней комнаты, не висело никаких изображений, только икона в углу. На столе лежали закрытая Истинная Летопись и её бумажная копия, чернильница, перо, серебряный карандаш, песочница, ножик для очинки перьев. Два окошка смотрели на восток и запад. На стенах светло-серого цвета много полок, заполненных книгами в кожаных переплётах с застёжками и лентами для закладок. На одной из полок у песочных часов лежал череп, на гвозде рядом висела шляпа Ивара. Вдоль стены пристроилась скамья с парой подушек, под которой умещалось два сундука и необычной формы металлический куб с замком. Самайя не стала его трогать – там чернила для Истинной Летописи. Она знала это, хотя ей никто не говорил.

У одной стены в глубокой нише стояла кровать без балдахина под синим покрывалом с какими-то узорами. У кровати на подставке для ног были небрежно брошены чёрные домашние туфли с красной подкладкой.

Ничего не изменилось со смерти Ивара. Самайя не знала, будет ли что-нибудь менять. Больше всего ей хотелось рухнуть на кровать прямо в одежде и уснуть, но день в разгаре, и Летопись слишком долго молчала. Самайя вытащила сундук, открыла его и сунула туда шляпу, тапочки и череп. Остальное она оставит на потом, если решит что-то поменять. Слуги успели налить воды в пузатый умывальник, вбитый в стену. Самайя покрутила кран, сполоснула лицо над округлой раковиной, вытерла его висящим тут же полотенцем и подошла к столу.

Чернильница почти опустела, впрочем, обычные чернила не проблема. Она достала большой сосуд из серебра с остатками Крови Огня. Пока хватит, потом надо попросить кровь у Дайруса.

Она медленно открыла Истинную Летопись. Пергамент был пуст. Припомнив наставления отца, Самайя наклонила сосуд – чёрная с красным оттенком вязкая жидкость растеклась по поверхности листа, мгновенно впитавшись в него. Вскоре появились буквы, и одна за другой начали формировать слова. Самайя открыла рукописную книгу, куда Ивар внёс последние записи о подготовке её казни, и до вечера писала о похоронах Айвариха, о помолвке Георга Ворнхолма с Вандой Мэйдингор, о продолжающихся в городе беспорядках, новых назначениях… Лишь когда Летопись сообщила, что Дайрус с Калерией отправились в спальню, Самайя отложила перо.

На следующий день состоялась коронация, вечером Самайя по приказу Дайруса прибыла на пир. Она смотрела на знакомых и незнакомых людей, чувствуя себя чужой. Даже Рик смотрел на неё не так, как всегда.

По крайней мере, жизнь теперь наладится, подумала она. У Ноэля есть Рик, Георг собирается жениться, они с Валером войдут в Совет, как и Энгус, который помог взять город почти без боя. Иглсуд после объяснений Георга больше не обвинял Ривенхедов в смерти Тории, зато рьяно проклял Айвариха и отправил сына в королевскую стражу. Представители разных родов спешили поклясться в верности новому монарху. Сколько из них сдержат слово, Самайя не решилась бы предсказать. Баронский титул Орланда перешёл Рику. Многие были этим недовольны даже после того, как Дайрус издал приказ, даровавший племяннику привилегии законного сына, кроме прав на трон. Ривенхеды смотрели на Рика с нескрываемым презрением. По крайней мере, ни один не посмел усомниться, что Рик – потомок Свенейва. О браке с Анной Ноэль промолчал.

За столом Эйвард и Николь Ривенхеды вместе с вездесущим Теодором шумно обсуждали, как восстановить права прежней веры, негодуя по поводу распространившихся языческих нравов и зарианских церквей. Дайрус собирался отменить часть законов Айвариха, обсудить, как пополнить казну, подготовить свадьбу с Марцией, убрать флот Барундии и Лодивии от гаваней, написать монархам разных стран о событиях в Сканналии… Дел было так много, что изрядно выпивший Дайрус пожаловался ей, как ему всё надоело. Самайя заметила презрительную усмешку Георга, который переглянулся с Валером и предложил предоставить им с новоиспечённым бароном Сиверсом формирование королевской и городской стражи, восстановление работы рудников в Рургарде. Энгус пообещал заняться оживлением торговли, финансов и религиозности, на что Теодор возразил, что вера – дело доминиарха. Дайрус нахмурился и заметил, что по действующему закону не доминиарх глава церкви, а король. Теодор замолчал. Первый день правления Дайруса Первого закончился.

Конец.

Карта Сканналии

Генеалогия королевских родов Сканналии