истребители и бомбардировщики. Рокочут пулемётные очереди, бьют зенитки, а матросы, поглядывая на небо, едят сочные арбузные ломти, мальчишка, свесив с парома ноги, внимательно следит за поплавком своей удочки, пожилая женщина, сидя на скамеечке, вяжет чулок. Каждый день на фронт уходят новые рабочие отрады. Сталинград стал в строй городов-героев, городов-крепостей нашей страны: Тулы, Ленинграда, Москвы. Эти крепости неприступны. Мы входим в подворотню разрушенного дома. Население дома обедает на столах устроенных из досок и ящиков, дети дуют в миски с горячими щами. Один из военных товарищей поднимает с земли полуобгоревшую книгу. «Униженные и оскорблённые»,— читает он вслух, оглядывает сидящих на узлах женщин и вздыхает. Подошедшая школьница, попав ход его мыслей, говорит сердито: «К нам это не относится, мы оскорблённые, но не униженные. Униженные, мы никогда не будем».

Ночью мы ходим по улицам. В небе гудение моторов, бесшумно сталкивается свет наших и немецких прожекторов. Торжественно выглядят прямые улицы, пустынные широкие площади. Позвякивают винтовки патрулей. Рокоча, движутся танки, танкисты внимательно оглядывают улицы. Идёт пехота, тяжело и грузно шагая по асфальту. Лица бойцов сосредоточены и задумчивы. Наутро бой. Бой за Волгу, за Сталинград. Вспоминается весь далёкий путь. Вновь ожившая, торжественная и тихая Ясная Поляна, пчёлы на могиле Толстого, благородный и верный труд крестьянский на широких полях прифронтовой полосы. Красивая Меча при свете луны, старушечьи сказки о пленном немце, сказавшем: «Не возьмём Сталинграда, не удержаться нам тогда в России», грохот артиллерийской канонады над Волгой, бронзовый лётчик Хользунов, глядящий в небо, матросы на волжской переправе. Горько воевать на Волге. Но нет, не только об обороне нам нужно думать. Здесь, на Волге, должна решиться судьба великой войны за свободу. Пусть здесь опустится на врага выкованный в тяжких испытаниях меч победы.

А войска всё идут, идут по тёмным улицам. Лица людей молчаливы, задумчивы. Эти люди будут достойны великого прошлого, революции, тех, кто пал, обороняя красный Царицын от белогвардейцев. Эти люди достойны любви трудовой русской женщины, они не могут потерять её уважения.

5 сентября 1942г.

ДУША КРАСНОАРМЕЙЦА

Противотанковое ружьё напоминает старинную фузею. Оно так же велико, тяжеловесно, управляются с ним два бойца — первый и второй номер. В походе первый номер несёт ружьё, второй номер — увесистые бронебойные патроны, похожие на снаряды мелкокалиберной пушки, счётом 30 штук, пятизарядную винтовку, со 100 патронами к ней, две противотанковые гранаты, ну и, само собой — шинель и вещевой мешок. Всё это вместе по весу приблизительно соответствует ружью. От ружья в походе сильно ноет плечевая кость и затекает рука. Прыгать с ним неудобно, трудно ходить по скользкому, тяжесть ружья мешает движению, не даёт сохранять равновесия. Бронебойщик шагает тяжёлой широкой походкой, немного припадая на одну ногу, куда падает тяжесть ружья. Его походку можно отличить от лёгкого хода командира, от мерного, ровного марша стрелка, от шаркающей «флотской» поступи автоматчиков, от стремительного хода привыкшего к вечному движению связиста. Да и по внешности легко отличить бронебойшика. Это народ большей частью коренастый, плечистый. Бронебойщика отличает неповоротливость, упорство. По духу, характеру такой человек должен походить на тех русских охотников, которые ходили с рогатиной поднимать в чаще матёрого медведя. И надо прямо сказать, что клыкастый, угрюмый мишка — безобиднейшая тварь по сравнению с тяжёлым немецким танком, вооружённым скорострельными пушками и пулемётами.

Человек, опытный в металлургическом производстве, либо знающий работу шахты, придя в заводской цех или в надшахтное знание, почти всегда без ошибки укажет вам сталевара, горнового, чугунщика, каталя, либо забойщика, крепильщика, машиниста врубовой машины. Каждого рабочего заметно отличает и походка, и одежда, и взмах руки при ходьбе, и речь. Всякий ищет себе профессию по характеру, а тяжкая и благородная профессия допечатывает характер рабочего, по подобию своему образует человека. Так и военное дело отбирает и соединяет людей по возрасту, силе, уму, по характеру, по страсти. И первая задача умелого командира и дельного комиссара помогать этому естественному отбору, подсказывать людям их профессию в суровой и тяжкой работе войны, помогать, а не мешать определяться пулемётчикам, разведчикам, связистам.

Вот для меня боец Громов сделался образцом характера бронебойщика, хотя среди людей в роте многие были шире его в плечах, решительнее в движениях, как, скажем темнолицый Евтихов, причинивший немало беды немцам, либо старый сержант Игнатьев, человек с большими руками, большим тяжёлым подбородком, большим грубым голосом и резкими, быстрыми поворотами толстой, красной от загара шеи.

Громову 37 лет, до войны занимался он в Нарвском районе Московской области сельскими, колхозными делами, проще говоря — был пахарем. Вряд ли, выходя июньским рассветом в прошлом году на колхозную конюшню и запрягая смирную лошадку в неповоротливую скрипучую подводу, думал он о том, что примерно через год придётся ему заняться истреблением один-на-один тяжёлых немецких танков. Глядя на его бледно-серое, не поддающееся загару, лицо, тронутое морщинами от долгой нелёгкой работы, невольно спрашиваешь себя, случайно ли стал этот человек бронебойщиком, первым номером расчёта противотанкового ружья? Может быть, тот же случай мог определить его ездовым в полковой обоз, либо посыльным при штабе, либо мог он состоять часовым при армойском интендантстве, проверять разовые и постоянные пропуска?

Но нет, не так. В его короткой, раздражённой речи, в его светлых жёлто-зелёных н совсем недобрых глазах, в его движениях и повадках, в его неохотном рассказе, в его уверенно-снисходительном отношении к миру — во всём проявляется характер этого человека. Внутренний закон, а не случай определял его в стрелки противотанковой роты, В глазах его, дерзких, глядящих прямо и придирчиво, в его недобром, чуждом всепрощения, отношении к слабостям человеческим, в его резких и насмешливых суждениях о несовершенстве жизни сказывался характер недюжинный, прямой, сильный и упорный.

Ещё в походе Громов болел, «мучился животом», но он не захотел ложиться в госпиталь. Он медленно шёл под не ведающим жалости степным солнцем, неся на плече ружьё. Командир отделения Чнгарев два раза сказал ему:

— Сходи