Родство

Она была другой, но в то же время настолько на нее похожей.

Странно было видеть упрямо сжатые челюсти и непокорные глаза на лице, которое всегда было таким ласковым в его воспоминаниях.

Только внешнее сходство. Те же черные волосы, обрамляющие бледное лицо, те же темные глаза, смотрящие на него с неким обожанием, та же тонкая шея и миниатюрная фигура. Прямо как у куколки.

На этом сходство заканчивалось.

Рукия была энергичной и жизнерадостной, тогда как Хисана — тихой и сдержанной. Рукия была сильной и своевольной, Хисана же — покладистой и хрупкой. Рукия рассчитывала только на свои силы, Хисана всегда зависела от него. Их личности были прямо противоположными.

Но обе любили и уважали его.

Бьякуя безмолвно наблюдал за тем, как Четвертый отряд оказывал Рукии медицинскую помощь, залечивая раны, полученные во время схватки с пустым. Должно быть, ей сейчас мучительно больно, думалось ему, пока он смотрел на то, под каким странным углом была согнута ее нога. Но Рукия лежала смирно, отказываясь плакать перед ним или показывать ему, насколько нестерпимо ей было.

Скрывает боль от него, совсем как Хисана.

Бьякуя простоял так еще пару минут, прежде чем развернуться и уйти прочь, размышляя, были ли воспоминания о Хисане повинны в том, как он чувствовал себя при виде страданий ее сестры.

На пути к выходу из Четвертого отряда он услышал отдаленные болезненные стоны, но проигнорировал внезапный порыв вернуться к Рукии и остаться рядом с ней.

Какими бы ни были причины, ему будет лучше без этих чувств.

Правильный выбор

Было так сложно сделать правильный выбор.

Бьякуя постоянно вел борьбу с самим собой, пытаясь выяснить, какую клятву важнее исполнить: данную Хисане или данную родителям.

Он сделал неверный выбор по неверным причинам.

Он даже не смог посмотреть ей в глаза, преисполненные мольбы, пока сама она стояла в белых одеждах осужденной. И не было в ней ничего, что могло напомнить ему о покойной жене. Лишь неуместные чувства, взывающие к тому, чтобы он хоть что-то сделал, хоть что-то сказал. И тогда Бьякуя выбрал бездействие: он позволит ей умереть в надежде, что она заберет эти его чувства с собой в могилу.

Как Рукия смогла так легко простить его?

Да, в конце концов Бьякуя защитил ее, поставив свою жизнь на кон. Так же, как это сделали Абарай и этот мальчишка из Мира Живых. Почему же она плачет по нему?

— Нии-сама… Нии-сама… — то и дело срывалось с ее губ, а он мучился вопросом «почему».

— Рукия… — Голос прозвучал странно даже для собственных ушей, и Бьякуя почувствовал, как оставшиеся силы начали покидать тело. Ему было необходимо рассказать ей все сейчас, иначе у него больше никогда не будет такого шанса.

Слова давались весьма легко. Он рассказал о годах, проведенных с Хисаной, и о счастье, которое, когда-то верилось, будет длиться вечно, но оказалось таким мимолетным. Рассказал о том, как нашел ее и принял в свою жизнь вопреки всему, о том, что держал ее рядом с собой, как постоянное напоминание того, что потерял. Рассказал немного, но уже мог видеть в ее глазах понимание.

Но то было тогда. Теперь, когда она, пуская тихие слезы, так нежно держала в руках его ладонь, Бьякуя осознал, что Хисана стала всего лишь туманным воспоминанием. И вовсе не обещание вселяло в него желание защищать Рукию.

Когда он вновь открыл глаза, то обнаружил себя в своей постели. Раны еще не зажили, но уже не болели. Во всяком случае, не телесные.

Рукия все еще была рядом. Находясь у его постели, она крепко спала, как и прежде держа его ладонь в своих.

Нет. У нее совсем не было ничего общего с сестрой.

Перемены

— Нии-сама, вам больше не нужно защищать меня.

Рукия смотрела на Бьякую палящим взором — впервые подобный был направлен на него, и это беспокоило.

— Дело не в твоей защите, Рукия, — ровно ответил он, шествуя перед ней в направлении поместья Кучики. Он был против с самого начала — против того, чтобы она отправилась в Мир Живых вместе с Куросаки и Абараем. Но вовсе не угроза сражений заставляла его волноваться. — У нас есть приказ, и мы будем следовать ему.

— Почему? — воскликнула она, остановившись. — Они забрали Орихиме. Она бы никогда не пошла с ними по доброй воле. Мы должны ее вернуть!

Бьякуя прервал шаг. Рукия всегда вела себя спокойно и сдержанно в его присутствии, пусть даже из уважения. Видимо, для нее это было крайне важно. Ренджи шел за ними, отстав на пару шагов. Лицо выражало чувства, которые тот не решался озвучить. По крайней мере, хоть один из них держал себя в руках.

— Мы обсудим это, когда вернемся домой. — Он повернулся к Ренджи. — Абарай, иди к себе. Доложишь мне через два часа.

Его лейтенант кивнул и исчез, а Бьякуя продолжил идти, даже не оглянувшись назад. Знал, что Рукия следует за ним.

— Нии-сама, — начала она сразу же, как за ними закрылись входные двери. — Знаю, вы считаете, что должны беречь меня от опасностей из-за обещания Хисане-сама, но ведь со мной ничего не случится, если…

— Рукия, — прервал он. — У меня был приказ.

Рукия сердито нахмурила брови.

— У вас всегда на все приказы, Нии-сама, — ответила она с горечью в голосе, очевидно вспоминая его былые ошибки.

— Рукия, моим приказом было… — попытался он объяснить, хотя прекрасно видел, что Рукия была слишком озабочена судьбой подруги и слишком расстроена, чтобы слушать.

— Нет, Нии-сама. Меня не волновало, когда вашим приказом было убить меня. И я не имела бы ничего против, сделай вы это собственноручно. Но я думала, вы изменились, думала, что теперь вам не все равно!

— Рукия… — вновь начал он, боясь, что потеряет терпение и совершит то, о чем потом пожалеет.

— Мы нужны ей! Мы нужны Ичиго! Он пойдет за ней. В одиночку, если не останется другого выбора! Я должна идти, должна помочь ему!

В мгновение ока Бьякуя схватил Рукию за плечи, лицо — в опасной близости от ее.

— Успокойся, Рукия, — холодно и бесстрастно. Он видел, как в ее глазах блестят застывшие слезы, отражая безудержное душевное пламя. — Послушай меня. Моим приказом было привести тебя в Общество Душ. Я его выполнил. Других у меня нет.

Он наблюдал за тем, как до нее