крутого электрика – киповца но пошла мне навстречу и я стал керамистом – художником.

Спасибо, хоть с новым коллективом повезло, все умнички. Для меня, одичавшего от такой жизни, нормальное отношение ко мне было непривычно.

Но во всём надо видеть плюс.

Наверное, за эти годы наполненные стрессом, скорость импульсов, посылаемые моей нервной системой достигла серьёзных величин, а реакция обострилась. Да и мир я воспринимал остро, а традиции общества мне стали безразличны. Постоянная задумчивость и отстранённость, дали глубину сознания, платформу для простора ничем не скованной мысли, а это важно художнику.

Вся жизнь у меня пошла как-то не по намеченному плану.

Последние месяцы переживал, что называется «отходняк» после всего. Пришло понимание, что лучше не костерить себя, а задуматься над своими ошибками, почему произошли те или иные события моей жизни, и случились они именно так, а не иначе. В чувстве стыда смысла нету. Самые живучие люди - бессовестны и самолюбивы, как например, Лёха, он любит себя и поэтому, его любят женщины, а мужчины уважают. Зная это правило, жизнь становится легче.

Вторым пунктом, мне надо ещё больше отвлечься. Забивать мозг полезной инфориацией, книгами, прогрессировать. Главная битва, под названием жизнь - ещё не проиграна. Не существует идеальных судеб. Многие великие люди просто отдавались своему делу и горя не знали!

Я развалился на спине, закрыл глаза, в наушниках играла композиция Shockwave Supernova (2015) гитариста - виртуоза Joe Satriani, возможности разглядеть, что происходит вокруг не было.

А происходило, что-то явно из ряда вон выходящее! Словно чувствуя какой-то кислый привкус во рту, сел.

Остатки солнечного света позволяли увидеть какую-то зелёную дымку, не столь далеко от меня, которая быстро приближалась, и разряды молний, прорезающие её то там, то тут. Гроза? В это время года?

До меня начал долетать странный зеленоватый дым, нет, пар, который я принимал, сначала, за свой вейп, а он оказался первой весточкой моих неприятностей.

Тут, я внезапно ослеп и оглох. Мощная молния ударила в считанных десятках метров от меня.

Я подпрыгнул от неожиданности. Если такие дела, надо срочно спустится. Не настолько срочно.

Кубарем, вместе с частью плохой кирпичной кладки, сдавшейся под моим неудержимым желанием свалить с этой крыши, полетел на следующую секцию. Не обращая внимания на ушибы, причинённые падением и кирпичным «дождиком», в темпе побежал.

Ниже, следует помещение, которое никак не обогнуть. Оно располагается, примерно на высоте пятого этажа, над странным бетонным коробом, высотой в несколько этажей, я был как раз над ним.

Его назначение мне было не понятно. Возможно, там хранилось зерно для птицы. Или останки рефрижератора.

В полу, являвшемся верхней стенкой бетонного короба - хранилища, были квадратные люки, прикрытые досками.

Доски того люка, по которому я пробегал, примерно один миллион раз, сегодня решили, что с них хватит, достаточно их съедала влага и древесные вредители. Рассыпались подо мной в труху. Я, на каких-то рефлексах, успел расставить локти, и неслабо приложился левым локтём об бетон, а правым, повис на единственной выдержавшей доске. Висеть так, было удовольствием ниже среднего.

-Ааа..ыыы….

Я начал привставать на предплечьях, с намерением подтянуть правую ногу к краю проёма люка. Последняя доска решила, что она и так сделала для меня слишком много, затрещала, выгнулась волокнами вниз , и полетела туда же, вместе с орущим от ужаса мной.

****

Жутко болела переносица. Хана очкам.

Стряхнул стёкла с лица, попробовал приподняться. Передумал. При первой же попытке голова закружилась, а позвоночник заныл, моля о жалости.

-Ох, ааа…

Ничего себе падение… Как только жив остался?

Скосил взгляд на стальной штырь, торчащий из пола, сглотнул.

К общему букету примешалось ощущение зуда по всему телу. Стекловата.

Именно здесь рабочие, восстанавливающие фабрику, решили заныкать несколько рулонов, уложенных друг на друга.

Это они меня спасли. По-моему, меня отключило на какое-то время. Помещение обрывалось, не доходя до самого низа один этаж. Итого, четыре этажа эпичного полёта. Карлсон мной бы гордился.

Ещё покряхтел, вставать не хотелось совершенно. Начал скребстись. Стеклянная пыль не давала покоя. Закашлялся.

Кое-как поднялся, то и дела припадая снова на колени, постоял. Решил, что надо подышать воздухом, без стекла в нём. Очень люто болела шея. Так же как в детстве, когда я воткнулся головой в сугроб, делая заднее сальто, только гораздо сильнее.

Аккуратно спустившись через нижний люк, вышел из здания. Намеревался попросить помощи у рабочих.

Втык, конечно, вставят, за проникновение на территорию, могут ещё и штраф впаять, до пяти «рублей». Сейчас это мало волновало. Отработаю. Не тот случай. Возможно, я повредил себе что-то, и мне нужна срочная медицинская помощь. Ещё тошнит и остро разболелся живот, а это - действительно стрёмно. Да, решено, топаю к вагончику, сам я три километра до дома, врятли дойду.

А это что там вдалеке, такое большое? Экскаватор? Шевелится? Что они видят в такой темени?

В сумраке моя способность видеть уменьшалась примерно раза в полтора.

Меня хватило удивиться этой странности. Почему не включат свет фар?

Вагон оказался заперт на замок, придётся пилить туда.

Начало светать. Это, в свою очередь стало неожиданностью. Неужели я провалялся в отключке всю ночь?

По мере приближения, я расслышал чей-то, резко оборвавшийся вопль и рык.

Мои шаги закончились резким падением лицом в грунт. Отнюдь не случайно. Просто я вдруг разглядел подозрительно быстрый «экскаватор».

Перепутать ЭТО, с экскаватором!

В ужасе, я наблюдал, как размытое моей близорукостью и темнотой, нечто отдалённо напоминающее обезьяну - переростка, доедает куски рабочих. Валялись раскиданные оранжевые каски, инструменты.

Ещё, свет восходящего солнца позволил разглядеть ошмётки чего-то красного, размазанного тонким слоем по кабине, уже вполне обычного, на вид, экскаватора.

Сказать, что меня охватил ужас - значит ничего не сказать.

Бетонный «короб» со стекловатой, откуда я столь самонадеянно выперся, был единственным местом, где можно спрятаться от такой твари. Стремглав побежал туда, забыв о всяком дискомфорте. Движение – жизнь.

Некоторое время провёл, вслушиваясь, не приближается ли тварь. Выходить наружу не хотелось. Выжду ещё.

Всё это время сидел, забившись между рулонами и стеной, боясь кашлянуть и проклиная себя, что выбрал такое