Рим. Взгляд со стороны

Предисловие

Перед нами книга, принадлежащая перу известного православного французского богослова Оливье Клемана. Она посвящена проблемам разделения христиан и обсуждению перспектив христианского единства.

Несколько слов об авторе книги. Оливье Клеман — профессор Свято–Сергиевского богословского института в Париже, его перу принадлежит немалое количество трудов, посвященных актуальным богословским вопросам. В них он знакомит западного читателя с преданием Восточной церкви, пытается с православной точки зрения отвечать на вызовы современности, как часто выражается он сам, «преодолевать современность изнутри». Особенно волнуют его проблемы христианского единства. Урожденный протестант, взращенный на почве французской католической культуры, агностик по своим убеждениям, он в зрелом возрасте стал православным христианином. Подчеркнем, что о нем нельзя сказать, будто он перешел в Православие из иной конфессии. У О. Клемана не было «православных корней» и он не искал греческой, русской или румынской традиции как таковой. По своему происхождению и культуре он является западным христианином, нашедшим в Православной Церкви свой дом. И в этом символичность его фигуры.

Для тех, кто оказался на стыке культур и конфессий, вопрос разделения между ними является вопросом личным. Книга «Рим. Взгляд со стороны.» является примером именно личной заинтересованности. Но, прежде всего, она стала ответом на призыв ныне покойного Папы Римского Иоанна Павла II, обращенный ко всем христианам, — обсудить проблему служения Римского епископа, сущность которого, как считает католическая сторона, состоит в том, чтобы быть «видимым знаком и гарантией единства». Из православных, пожалуй, именно О. Клеман одним из первых откликнулся на этот призыв.

Характерно, что книга, появившаяся в 1997 г., до сих пор не была переведена на русский язык. Не секрет, что экуменическое движение сегодня переживает не лучшие времена. С одной стороны, окончательно стало ясно, что протестантские модели, предлагаемые Всемирным Советом Церквей, оказались в конечном итоге неприемлемы. С другой стороны, диалог между Католической и Православной Церквями фактически сведен до минимума. Еще в девяностые годы минувшего столетия перспективы сближения именно этих церквей представлялись, по крайней мере, целым рядом участников процесса, в достаточно оптимистических тонах. Особые надежды и ожидание некоего чуда вмешательства Божия приурочивались к юбилейному рубежу третьего тысячелетия. Именно в этот момент и прозвучал призыв Иоанна Павла II обсудить проблему служения Римского епископа, и вскоре после этого появилась в свет книга, перевод которой сегодня предлагается русскому читателю. Чуда, однако, не произошло. Границы конфессионального водораздела остались в своих берегах. Воцарилась атмосфера прохлады и отстраненности.

Вот почему кому–то книга Клемана покажется несвоевременной. Можно говорить о своего рода религиозном романтизме, о прекраснодушии тех, кто мечтал о чуде сближения разделенных христиан, имеющих несмотря ни на что, общие основы вероучения и общее апостольское преемство. И все же. Никто до сих пор не отменил заповедь Спасителя о единстве. И с этой точки зрения книга Клемана не может не быть актуальной, даже если считать его положения теологуменами (т. е. частным богословским мнением) и не соглашаться по тем или иным вопросам.

Французский богослов далек от того, чтобы замалчивать реальные проблемы и представлять драматические события истории в духе политкорректности. Напротив, книга, которую держит в руках читатель, затрагивает вопрос т. н. «римского примата» (первенства Римского епископа), один из самых болезненных и трудноразрешимых вопросов, разделивших в свое время и разделяющих до сих пор христианский мир. Главное, пытаясь разобраться в исторической драме, и в этом нам помогает Клеман, помнить слова св. Григория Богослова: «Мы желаем не победы над братьями, но скорбим об утраченном единстве с ними».

Православное богословие и церковная историография последних столетий отрицают какое–то ни было особое служение Римского епископа в Церкви и признают лишь в прошлом порядковое первенство (среди равных) Римской кафедры в рамках Пентархии. Проблема состоит в том, что такие св. отцы, как преп. Максим Исповедник или преп. Феодор Студит шире трактовали римское первенство, хотя, конечно же делали это иначе, нежели западные богословы. Отсюда и название книги.

«Первенство, — цитирует Клеман св. Амвросия, — в исповедании, а не в славе, в вере, а не во власти». Изначально роль Рима, харизма Петра, которой он обладает, заключается в том, чтобы заботиться об общении местных церквей, препятствовать их изоляции, помогать в решении сложных вопросов по их просьбе, быть ориентиром, в качестве одной из самых уважаемых апостольских традиций. В течение первых веков Рим не притязал на юрисдикцию над другими церквами, но располагал особым авторитетом как в области догматики, так и церковного устроения. Это служение носило в некотором смысле пророческий характер, и его «Павлово» измерение сохранялось в полной мере.

Со временем, пишет Клеман, Павлова харизма была забыта, а «Петрово служение», т. е. примат стал мыслиться в юридических категориях. Различия в понимании первенства становились все глубже, хотя в течение первого тысячелетия удавалось сохранять равновесие между различными тенденциями и сохранять церковное единство.

Пафос книги Клемана в том, чтобы напомнить нам, что заповедь о единстве является евангельским императивом. Руководствуясь им, католики и православные, являя тем самым пример для прочих христиан, должны приложить усилия, чтобы вернуться к забытым принципам вселенского церковного устройства первого тысячелетия, осознав и устранив те ошибки, которые привели к его нарушению. В частности, вернуться к осознанию подлинного значения кафедры древнего Рима. Усилия эти лежат как в духовной плоскости, так и в плоскости богословия и церковной науки. Они предполагают прежде всего метанойу, предполагают возвращение к евангельским и евхаристическим истокам и возрождение подлинной соборности. Можно сказать, что они превышают чисто человеческие возможности. Однако, «невозможное человеку, возможно Богу».

Характерно, что книга Клемана заканчивается постскриптумом, имеющим подзаголовок «Для общего будущего». И это весьма символично, ибо отнюдь не на путях конфессиональной схоластики, но только в случае «общего будущего» Церковь сможет продолжать свою миссию в постхристианском мире,