прямиком из двадцатых — четыреста восемьдесят гигабайт. Добавь к этому очешуительный вырвиглазный дизайн, слава богу, маскируемый чехлом, здоровенный экран, соперничающий по размерам с планшетом и поймешь, что эта штука не уступает западным «аналогам», нет. Её даже сравнивать с ними нельзя. Всё, кроме объема памяти, можно было бы простить, но извините — процессор, представляющий из себя двадцатиядерное нечто, явно делали где-то в подвале на окраинах Дели. И это при том, что у немецких Бирне, ещё с тридцатых годов, применяется нейронный процессор! Я, конечно, понимаю, для индусов и это уже достижение, своё, отечественное, но блин! Почему страдать из-за этого должен я?

Решив пролистать новостную ленту, я наткнулся на горячую новость. Причём буквально.

— Прикинь! Бандюки спалили какую-то дачу! — показал я телефон Петру.

— «Тело сильно обгорело, но следствие установило, что это хозяин дачи, Селиванов А.М.», — прочитал Петр. — Слушай, а давай туда сходим?

Не понравилось мне это. Как-никак, там человек сгорел…

— Зачем? — спросил я у Петра, собираясь уже сообщить ему, что это плохая идея, для прикола посещать места преступлений.

— Не тупи, Гек! — агрессивно воскликнул Петр. За ним такое часто наблюдается. — Дача — это кирпичи! Мангал и ещё что-нибудь интересное!

В таком ключе я не подумал. Неудивительно, после нескольких ощутимых ударов палкой по башке.

— Эх, я в деле. — решился всё-таки. Неохота давать слабину перед другом, тем более он чего-то подобного и ждёт.

Сев на велосипеды, мы поехали по найденному на карте криминальной обстановки, которую в честь такого дела пришлось обновить, адресу сгоревшей дачи.

Полиция уже давно должна была закончить все свои дела на даче, так как там всё и так понятно, а если нет, то будет прекрасный повод туда не лезть.

На месте, к сожалению, полицией даже не пахло, только многочисленные следы казённой обуви, да характерные колеи от полицейских УАЗиков с Буханками.

— Чего-то даже не пахнет. — поделился Петр удивлением.

— А чем должно пахнуть? — не понял я.

— Ну… горит же человек, от него должен запах исходить. — Пётр ковырнул ботинком кусок стекла, воткнувшийся в землю. Видимо, взорвался газовый баллон, раз тут всё неплохо так разбросало.

Деревянные стены не разметало взрывом, что означает малый размер баллона, поэтому они просто сгорели. Кое-какой кирпич тут был, поэтому тележку я к велосипеду прикрепил не совсем зря.

Из основания стены я извлёк довольно легко высвободившийся кирпич и слегка ударил им по стене. Раскрошился.

— Неужели зря пришли? — Пётр с разочарованием раскрошил кусочек кирпича.

— Не спеши ныть. — сказал я ему. — Вон там камин стоит.

— И чё? Он типа не горел? — вспылил Пётр. Он всегда так делает, когда чего-то не понимает.

Вообще, некоторая житейская мудрость в нём была, но всё же не хватало широты кругозора.

— Камины делают из огнеупорного кирпича! — крикнул я ему в лицо. Иногда я переживаю вспышки неконтролируемого гнева, родители говорят, что из-за сложного возраста. — Дубина!

— Пошел ты, Гектор. — обиделся на меня друг.

— Прости, я не хотел. — извинился я, беря себя в руки.

Есть за Петей такая особенность: когда кто-то просит у него прощения, он сам испытывает чувство вины.

— Это, да ладно, это ты извини, что послал тебя. — ответил он.

— Давай тогда не будем тут торчать сверх необходимого. — кивнул я ему. — Разбираем, грузим на тележку и домой.

Я взял здоровенную стамеску, прихваченную из дома по случаю, и начал расковыривать прогоревший раствор. Так-то, не совсем подходящий инструмент, но, чем богаты!

Дело пошло. Разборка старинного, ещё советского камина, не заняла много времени, да и температура пожара сделала своё черное дело. У самого дна, привычное движение стамески наткнулось на пустоту. Поднятый кирпич открыл вид на полость, которая перевернула мою жизнь. Целый пакет денег. Нет, целый пакет деньжищ! Стодолларовые купюры в толстых пачках, закрытых в металлическую коробочку. Я завороженно смотрел только на них.

— Чё там, Гектор? — Пётр заглянул за моё плечо. — Обалдеть…

— Пятьдесят на пятьдесят? — задал я вопрос.

— Сделка. — кивнул Петр. — Охренеть! Это же бешеные деньги! Сколько тут?

— Тут… — я открыл пакет и бегло подсчитал деньги. — Ровно двадцать тысяч. Это тысячи мангалов!

Да, иногда я мыслю примитивно. Ну извините меня, я тут на клад наткнулся!

— А это что за штука? — спросил Петя, указывая на шарик золотого цвета.

— Тебе нужна? — спросил я безэмоционально, так как думал сейчас совсем не о том.

— Да не, ватная она какая-то. — не стал претендовать Петр. — Мне и десяти штук зеленых за глаза! Бери себе, может рублей за сто продашь.

— Ладно, хрен с ним теперь, с мангалом, давай по домам. — решил я. — Есть где деньги спрятать?

— Ага. — Пётр притащил откуда-то с улицы рваную сумку.

Так и разъехались. Я с коробкой в тележке, а Петя в обнимку с рваной х/б сумкой.

Дома никого не было, как обычно и бывает в это время суток. Родители на работе, а малолетний братец, как всегда, был у своей одноклассницы.

В суверенной личной комнате, я открыл тайник в полу и спрятал честно найденное, после чего направился на кухню. Поставил чайник, вытащил мясо из морозилки, поставил его на разморозку в микроволновку, помыл овощи. Почистил и нарезал овощи и натёр сыр. Достав из духовки противень, намазал его маслом. Мясо разморозилось, нарезал его на продольные кусочки. Послойно уложил всё это дело на противень, поэтапно добавляя специи и майонез. Закрыл полученное в духовке, при температуре двести градусов, на сорок-пятьдесят минут.

Это время я провёл с пользой. Расчехлив свою заначку на новый телефон, направился в магазин, откуда вернулся с натуральными соками, газировками, парой бутылок вина (которые купил у давно знакомой продавщицы, сказав честную правду, в которую она не поверила) для родителей и различными кондитерскими изделиями. Пища богов, к моему возвращению, почти была готова. Все покупки обошлись мне в пятьсот рублей, что составляло всю мою заначку. Пакеты едва дотащил, поэтому испытывал за себя чувство гордости, что смог накопит такую «весомую» сумму за каких-то три месяца.

В двери заскрипел ключ. Я открыл дверь, за которой увидел своего родного брата. Как думаете, каковы были шансы, что его назовут Виктором, Геннадием, Семёном или Кириллом?

— Парис, твою печёнку, опять у Лены зависал? — с негодованием спросил я. — Ребенку десять лет, а этот малолетка ещё не дома!

— Слышь, пацан! — Парис, широко расставив руки, походкой бывалого мужика, какой он