-  Я странно себя чувствую, - признаю я, когда появляется голос, - такое впечатление, что из меня пытались сделать сито.

Марк смотрит на меня с выражением полной тревоги.

-  У тебя была дырка в животе. Слава богу, жизненно важные органы не были задеты. Операцию ты перенесла хорошо. Да и еще у тебя сломана нога.

Только сейчас я увидела, что моя правая нога была полностью в гипсе и висела на растяжке.

Марк выглядел таким расстроенным, что у меня появилась необходимость заверить его, что все не так уж плохо.

-  Я жива, а это главное. Могло бы быть хуже, - пробормотала я.

-  Это самая лучшая новость для меня, - я чувствовала, как рука, которой Марк сжимал мою ладонь, начинает трястись. - Я люблю тебя, милый, все будет хорошо.

-  Обязательно будет.

-  Ты не поверишь, но так хочется черешни, - говорю я, когда снова откидываюсь на подушки.

-  Черешни? - в полной растерянности и недоумении переспрашивает он, - боже, женщина, если не этим..., -  указывает рукой на больничную койку, - ... ты сведешь меня в могилу, то своими просьбами точно.

Я не могу  сдержать улыбку, хоть и с трудом она мне дается. Но выражение лица Марка в этот момент бесценно.

***

Я очнулась первого января. Новый год. Как символично. Словно судьба дала мне еще один шанс на жизнь. И я им намерена воспользоваться.

Меня оставили в больнице еще на неделю. За это время в моей палате кто только не побывал. Алекс, который приехал на следующий день после катастрофы.

Диана с Дэном приезжали на несколько дней, но вынуждены были вернуться домой, как только я очнулась. Я была очень рада их видеть.

Нелли со своим женихом заглядывали, как только появлялась возможность, ведь в авиакомпании сейчас полным ходом шли проверки и разбирательства. Вчера вечером она вообще додумалась протащить ко мне в палату бутылку вина, которую мы тут же распили.

Марк, который обнаружил нас спустя час пьяных и смеющихся почему-то ругался и грозился подругу больше не пускать на порог. Она обозвала его скучным и довольная ушла в закат.

Валерий Палыч с женой принесли мне что-то безумно жирное и жареное, что есть мне все еще было нельзя, но я не решилась их расстроить.

Как и ожидалось, новость об авиакатастрофе попала в международные новости, и видимо Дамиан услышал их. Он прислал мне букет пионов нежного розового оттенка, и где только взял, удивлялась я. В записке были написаны пожелания скорейшего выздоровления. Официально до жути.

Алинка примчалась как фурия и орала на меня, чтобы я не смела, оставлять ее грешную душу одну - одинешеньку. Пришлось отпаивать ее успокоительными и заверять, что все уже позади.

Марк практически не отходил от меня. Несколько раз я слышала, как он по телефону разговаривал со своим помощником и давал ценные указания.

Я не задавала глупых вопросов, знала, что Марк в силах разобраться сам. Тем более, нам обоим было необходимо находиться рядом друг с другом.

Часто ночью я просыпалась от вспышек фантомной боли. В эти моменты Марк пересаживался ко мне на кровать, обнимал, гладил по голове и рассказывал всякую ерунду.

Иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд и понимала, что это были единственные глаза на свете, в которые я хотела бы смотреть.

-  Милая, если ты не перестанешь так смотреть на меня, я тебя трахну, а учитывая твое состояние - это не лучшая идея, - я лежала в кровати, а Марк разлегся в своем любимом кресле возле меня.

Мы смотрели какой-то дурацкий фильм про зомби и ели запрещенную еду.

-  Тебе нужно отдохнуть, завтра утром мы поедем домой.

-  Я в порядке, мне уже достаточно хорошо, чтобы испытать парочку оргазмов подряд, - подразнила его я.

-  Черт, - проворчал он, взглянув на мою загипсованную ногу.

***

Я проснулась от самого приятного ощущения на свете. Ощущение нежных поцелуев, перемещающихся по моему обнаженному животу.

На секунду мне показалось, что я все еще сплю, но это был сон наяву.

Я тихо вздохнула, когда почувствовала легкое щекотание от щетины, касающейся моего живота.

Открыв глаза, я прикусила губу и посмотрела вниз. На меня был устремлен взгляд цвета мокрой зелени.

Поцелуями он передвигался по моему животу все ниже, языком оставляя влажный след на чувствительном месте между моих ног.

Его взгляд, искрившийся озорством, все еще был прикован ко мне.

- Доброе утро, - промурлыкал Марк, оторвавшись от меня лишь на секунду.

Подцепив край моих трусиков, он стащил их с меня настолько, насколько позволяла это сделать моя сломанная нога.

-  Вижу, ты подумал о предложении и в моем меню сегодня утренний секс, - прошептала я.

Подняв голову от моих бедер, он посмотрел на меня тяжелым взглядом и облизнулся.

На секунду задержала дыхание, потому что выглядело это чересчур сексуально. И с моим вынужденным целибатом и Марком, находившимся со мной двадцать четыре часа в сутки без права коснуться его интимнее, чем поцелуй в губы, мои трусики были настолько мокрые, словно побывали в самом жутком наводнении на свете.

-  Сегодня никакого траха, - я была на грани истерики, собираясь уже высказать ему все свои претензии, как голова Марка опустилась между моих ног.

Я почувствовала, как он провел языком снизу вверх, не оставляя без внимания ни один миллиметр важного кусочка моего тела.

Я застонала и схватилась за простыню. Удовольствие накатывало и взрывалось во мне. Я чувствовала его горячее дыхание, а он продолжал доводить меня до грани чувств, а затем отступать.

Это было настолько опьяняющее чувство, что вызывало напряжение в каждом потаенном уголке моего тела.

Мое дыхание стало еще более прерывистым, когда я почувствовала, как палец Марка проталкивается внутрь меня. Он двигался настолько медленно, что будь я способна, то давно в нетерпении набросилась бы и сама оседлала бы Марка.

Наконец, я почувствовала, как к одному пальцу прибавился другой. Они вдвоем начали набирать нужный мне темп. Его язык продолжал облизывать меня, но мне он нужен был тут, напротив. Одной рукой я потянула его на себя и обрушилась губами на его рот.

-  Я хотел подождать, пока ты не поправишься, - на короткий миг, он отвлекся от поцелуя, - но я слишком сильно изголодался по тебе, чтобы отказаться от этого, - он посмотрел в мои глаза и одновременно с этим облизал свои губы, которые были покрыты моими соками.

Он вернулся губами к моему рту, и в тот миг, когда ощущения достигли самой верхней грани моих чувств, наслаждение взорвалось во мне огромной, крышесносной волной. Сметая на своем пути все переживания и печали последних дней.

Марк заглушил мои всхлипы поцелуем. Он отстранился от меня лишь в тот момент, когда я полностью