требует гигантской затраты сил, если её оживили и вернули из Сумрака, в который она попала под действием заклятия, то…

— Нет, — отрезвил голос Инквизитора. — Вы будете отвечать на вопросы добровольно?

Алиса глубоко вдохнула воздух, которым ей позволили дышать всего несколько минут, развернула плечи и оглядела зал. Она увидела Главу Ночного Дозора и начальника Игоря, который поддерживал её жизнь на этом суде, она увидела знакомые лица на трибунах, в том числе и бывшего любовника и Главу Дневного Дозора. Вспомнилось, как в последний миг она всё же дрогнула, усомнилась, позвала его — Завулона. Было у неё такое право по старой памяти. Тот был так силён, что мог бы её вытащить, мог бы, но не стал. Завулону нужен был Игорь — сильный маг Светлых, которого сейчас явно обвиняют перед Инквизицией за её смерть.

— Да, буду, Инквизитор. Спрашивайте.

— Вопросы касаются дуэли с присутствующим здесь Светлым магом Игорем Тепловым, — начал Инквизитор. — Был ли вызов вас на дуэль произведён по всем правилам?

— Да, — горько выдохнула Алиса, вспоминая тот миг, когда они оба поняли, что Игорь — Светлый, а она — Тёмная.

— Была ли вам дана возможность отказаться от дуэли и уйти?

— Да, — кивнула Алиса, посмотрев на Игоря. Если бы она сбежала, он бы никогда не поверил в искренность её чувств, которых было слишком много для одной ведьмы.

— Скажите, Алиса, вы обвиняете Игоря Теплова в своей смерти? — спросил Инквизитор.

— Нет, — она смотрела на своего любимого и прощалась. В его глазах вспыхнула настоящая боль, словно он ожидал совсем другого ответа.

— Вы не имеете претензий к своему… противнику? — даже бесстрастный голос Инквизитора дрогнул.

Алиса отрицательно помотала головой, горло сжимало от вида Игоря, он горевал о ней, жалел о том, что случилось…

— Алиса Донникова, — снова отвлёк Инквизитор, — вы можете обвинить кого-либо из присутствующих в провоцировании тех печальных событий, которые привели к вашей гибели?

— Завулон, — откликнулась Алиса, — это его операция.

Шеф всегда баловался тем, что просматривал линии вероятности будущего, скорее всего, Игорь каким-то образом мешал или должен был сделать что-то значимое, что покачнуло бы равновесие сил Ночного и Дневного Дозоров, мало ли.

— Трусливая дура! — подскочил бывший любовник со своего места. — Тебя всё равно не ревоплотят! Что ты делаешь, ведьма?!

Алиса повернулась к Завулону и посмотрела в его глаза, размышляя о том, что же в нём все находят. Неужели она когда-то считала, что любила его?..

— Завулон, ты не забыл, что сказал мне, когда я призывала тебя, захлёбываясь водой?

— Глупая мстительная дурочка, — выплюнул бывший шеф презрительно.

— При чём здесь месть?.. — Алиса насмешливо фыркнула. — Любовь — это тоже великая сила, Завулон.

Их с Игорем просто хотели столкнуть, заставить вызвать друг друга на дуэль… Но ни одно заклинание или магический амулет, ни один сильнейший Светлый или Тёмный не может предсказать Любовь. Её невозможно предугадать никакими способами, она либо есть, либо её нет. У них с Игорем это было… и Алиса ни о чём не жалела. Как сквозь вату она услышала торопливый голос Инквизитора, который объявлял о том, что с Игоря снимаются все обвинения, а её можно отпускать. И Алиса чувствовала отток силы от ревоплощения и понимала, что вновь исчезает. Она приготовилась к вечному холоду Сумрака, куда вновь уходила, но внезапно стало тепло…

— Нет! Игорь, нет! — билась Алиса в бесплотной сущности, которой стал её любимый, обволакивая её. Игорь развоплотился. Сам последовал за ней, согревая своим теплом. — Зачем?..

— Ты будешь жить, — пообещал он, пронизывая своими чувствами, своей болью, своей радостью, своей глупой жертвенностью, своим Светом.

И они понеслись сквозь Сумрак, на какую-то Изнанку мира, и она ощущала, как быстро таяли его силы, закрывающие её как кокон.

— Живи, Алиса!

Явно из последних сил её куда-то вытолкнули, и она смогла вдохнуть настоящего воздуха. Навалилась целая куча различных ощущений, но в тот момент, поглощённая переживанием об Игоре, Алиса почти ничего не соображала. Болело лицо, словно по нему кто-то неплохо врезал, она находилась в какой-то грязной халупе, похожей на наркоманский притон, одета в грязное платье и была тощей, как еврейка из Освенцима. Тело было явно не её, но Алиса и так понимала, что ревоплотиться в родном теле силой одного Игоря ни за что бы не смогла. Любимый Светлый смог перетащить её душу и вселить её в женщину. Проверка тени показала, что силы Иной она не потеряла, а халупа в зрении Сумрака выглядела ещё гаже, чем в реальности: повсюду заросли паразитов, питающихся ссорами и истериками.

Алиса нашла водопровод, из которого текла только ледяная и пахнущая болотиной вода, и намочила найденное полотенце. В мутном зеркале отражалась замученная женщина лет тридцати на вид, жгучая брюнетка, как когда-то Алиса, хотя с красками для волос и заклинанием «паранджи» можно стать любой масти и симпатичности. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы, большие тёмные глаза, которые портила густая «монобровь», узкое лицо, с одной стороны окрашенное начинающим пухнуть и краснеть следом от чьей-то пятерни. Изучение вен на руках показало, что женщина всё же не наркоманка. Алиса предположила, что попала в какой-нибудь грузинский аул в бедную тётку, которую «воспитывает» чем-то недовольный муж. Может, родить не получается или готовит плохо. Да и, судя по срачу везде, с хозяйством явно были нелады.

За окнами стояла непроглядная темень, выходить на улицу ночью — часы показывали полночь — смысла не имело, так что Алиса, прислушавшись к храпу наверху, умостилась на продавленном диванчике и уснула. Слишком много всего произошло, а тщедушное тело и перегрузка событиями требовали как морального, так и физического отдыха.

* * *

Утром Алиса решила свалить из этой дыры, пока храпящий сожитель не проснулся. Раздобыть денег, уехать в Москву, возможно, даже… Будущие планы пока чётко не определились, но начинать стоило с малого. Поэтому сначала она решила пошарить в доме на наличие какой-нибудь заначки или на крайний случай документов.

Потом с верхнего этажа спустился пацан лет восьми на вид, такой же тощий и носатый, как и Алиса теперь. Явно сын. Чёрные глаза ребёнка смотрели настороженно, в них читался большой опыт по части выживания. Сиротка при живых родителях. А после мелочь раскрыла Алису на раз-два, как-то догадавшись, что она вовсе не его мать. Алиса не сразу сообразила, что разговор шёл на английском языке, как-то всё пошло легко, словно на родном «великом и могучем». В принципе, английский Алиса знала неплохо, так как в Москве училась в профильной