- Пи... пи-и! - разносятся тонкие и резкие голоса. Пахнет водорослями, свежим и влажным ветром. Одиноко, просторно...
Луна, казалось, вышла прямо из моря. Полная, яркая. Осветила волны, пустынный берег, мокрые и скользкие камни. Теперь было видно, что море колышется. Воронин подошёл к самой воде и долго и бессмысленно смотрел на тёмные, глубоко прогибающиеся волны, на камни, прибой. Обдавало водой сапоги. Он всё стоял. За спиной, километрах в двух, горели огни авиационного гарнизона. Было слышно, как с аэродрома взлетал самолёт. Вот он уже над морем, набирая высоту и тонко посвистывая, прочертил темноту бортовыми огнями, всё более удаляясь и замирая, превратился на небе в звезду, исчез.
Воронин сел на большой камень и, глядя на море и прислушиваясь к нему, закурил. Вскрикнула над головой тенью промелькнувшая чайка. И опять только усталый прибой дышит, набегая на камни: "Ху-у-уф!" Пауза. И снова "Ху-у-уф!" Долетают до самого лица мелкие брызги. Волна, шипя и извиваясь пеной, убегает назад, стекает с камней, расщелин и вот уже готова наброситься на берег снова. А там, вдалеке, вода похожа на гладкую маслянистую нефть, до самого горизонта рябит и поблескивает в лунной дорожке. Ни души вокруг. Всё было под стать настроению.
Папироса потухла, а Воронин всё думал. Очнулся, бросил в набежавшую волну окурок, поднялся и медленно побрёл вдоль берега. Тускло отсвечивало море, стало ветрено.
Вдалеке кто-то стоял - виднелись чёткие силуэты. Воронин не замечал ничего. Опомнился, когда услыхал голоса.
- Вот видишь, как здесь красиво! А ты не верил...
Воронин остановился, поднял голову. Впереди, подле самой воды, стояли они. Целовались. Он узнал их сразу. Инстинктивно сделал полшага назад, ожесточённо подумал: "Опять на моей дороге!.."
- Завтра Вовку сюда приведу, - задумчиво сказала она, глядя на волны. Волосы её развевались, в голосе чувствовалось успокоение, счастье.
- Да, приведи. Пусть мальчишка море посмотрит. У бабушки - что, пруд один видел, а здесь - во! Простор! - Он снова наклонился к её лицу. Но не поцеловал, а долго, неотрывно смотрел ей в глаза. Должно быть, увидел в них отразившиеся звёзды.
"Так, значит, у них уже сын..." - подумал Воронин, глядя на её стройную фигуру. Круто повернулся в сторону гарнизона. Тяжело смотреть на чужое счастье, когда нет своего.
Стоял конец августа, падали звёзды.
В сентябре начались лётно-тактические учения. Когда подошли упражнения на перехват ночной цели, Воронин попал на дежурство вместе с Белозеровым. Перед рассветом была дана готовность N1.
Ждать в кабине пришлось недолго. Зелёная ракета, ещё одна - и на взлёт, оставляя за реактивным соплом длинное красноватое пламя, пошли истребители.
Цель приближалась со стороны Красноводска, перехват должен произойти над морем. Рассекая воздух, четвёрка истребителей шла в набор почти вертикально. Лёжа на спинке сиденья, не мигая, Воронин смотрел на авиагоризонт. Темно. Слой облаков, ещё один слой, и вот в его разрывах уже видна на ущербе луна. Стало светлее. А там, внизу, под двумя ярусами облаков, осталась береговая черта, огни города, люди, земля. Фосфоресцируют голубоватым светом метки приборов. Стремительно растёт высота: выше, выше, к звёздам.
За хвостом остаётся белый, едва приметный в темноте след. С каждой секундой всё более утрачивается ощущение земли. Но вот она напоминает о себе: "Доворот влево... на 5!" - раздаётся в наушниках. Мешает на лице кислородная маска. Воронин поправляет её и доворачивает самолёт на 5 градусов влево. Высота - заданная: переход на горизонтальный полёт. Теперь стремительно растёт скорость: вперёд, вперёд, больше! Начинают подрагивать плоскости. Но вот впереди, чуть левее по курсу, появляются огоньки. "Цель!" Сейчас начнётся атака.
- Цель вижу! Приготовились!.. - Это скомандовал своему напарнику Белозеров. Вот он... рядом.
Воронин тоже передал напарнику: "Приготовиться!.."
Расстояние до цели определить трудно, бортовые огни "противника", кажется, не приближаются, стоят на месте, но Воронин знает, через несколько секунд произойдёт встреча. За это время нужно успеть обрамить цель ромбиками прицела, вовремя дать "холостую" очередь из пушек, убрать газ и, избежав столкновения, резко уйти вниз, под "противника".
Чуть слева и впереди ввёл свою пару в разворот и начал "слежение" Белозеров.
Приближался рассвет. Луна была уже бледной, исчезали звёзды. Всё это Воронин отметил почти механически, поправил на лице кислородную маску и начал прицеливаться. Глаза - точные, впился в яркую сетку прицела. Быстро приближается силуэт бомбардировщика - всё отчетливее, яснее, растёт... Сжимаются ромбики. Готово! Короткая "очередь", долой газ, отворот вниз.
Падает в тёмную бездну тело. Воронин чувствует, как привычно подтянуло к груди внутренности и чуть приподнимается от сиденья зад. Машина падает, падает... Пора!
Воронин приготовился к выводу и слегка потянул на себя ручку. Но что это? Самолёт пошёл вверх, кренов не слушается. Справа - напарник, близко...
"Что за чертовщина!" - Воронин с силой отклоняет ручку управления влево и тут же догадывается: заело бустер - приспособление для снятия нагрузки с управления элеронами. На элероны давит струя встречного воздуха. Чтобы преодолеть её, к ручке придётся прилагать значительные усилия, вот и всё. Слушаться рулей самолёт будет, но замедленно, с покачиваниями. Воронин знал: серьёзной опасности это не представляет.
Всё произошло в какую-то долю секунды. Отворачивая от своего напарника влево, Воронин неожиданно увидел бортовые огни, совсем рядом: кто-то разворачивался на него вправо. Хотел от него отвернуть, но вспомнил про элероны и решил уйти от столкновения вверх. Раздался резкий толчок, рывок влево, и машина, переворачиваясь и крутясь, вошла в беспорядочный штопор. Слева, на обломленной плоскости, появилось