вдруг какую-то смутную тревогу, хотел уже было крикнуть им, чтобы они не трогали шар, но, увидев, как легко и ловко они принялись за работу и с первого толчка передвинули белую махину на несколько метров, промолчал и велел Лапину отправляться с остальными в лагерь. Сам же он ещё некоторое время наблюдал за работой погонщиков.
Катить шар оказалось невозможным. По-видимому, в нём был всё же какой-то центр тяжести, не позволявший ему переворачиваться. Но зато его без труда можно было приподнимать и толкать. Догадливые погонщики так и поступили. Убедившись, что они действительно справятся со своей работой и что шар им ничем не угрожает, Плавунов сел на коня и тоже поехал в лагерь, оставаясь в глубокой задумчивости.
В лагере уже шла работа по подготовке места для таинственного пленника. Приняв в ней деятельное участие, Николай Фёдорович немного успокоился. Прошло больше часа. Верёвки уже были заготовлены, в расселины между камнями вбиты крепкие колья. А погонщики с шаром всё ещё не появлялись. Плавунов стал нервничать.
— И так из-за этого шара нарушен сегодняшний график… Расул!
Пробегавший мимо Расульчик обернулся и охотно приблизился к начальнику.
— Сбегай, голубчик, вон к той скале до поворота и посмотри, не видать ли Мирзы Икрамова с шаром.
— Бегу, началнык! — весело крикнул Расульчик и во весь дух пустился к скале.
Он добежал до выступа и скрылся за поворотом. Прошла минута, вторая. У скалы снова сверкнула яркая тюбетейка Расульчика. Он бежал обратно ещё быстрее, словно за ним кто-то гнался. Остановившись перед Плавуновым, мальчик выпалил:
— Белый шар видно, началнык, люди нигде не видно! Люди совсем пропал!
Услышавший это донесение Лапин подозвал своего помощника Егорова:
— Возьми-ка ты, Егоров, ребят и ступай помочь этим ротозеям!
— Есть, товарищ командир!
Егоров кликнул пятерых бойцов и быстрым шагом повёл их туда, где по неизвестной причине застрял шар. Минут через десять после этого из-за выступа скалы сверкнул белый круглый бок. Егоров с товарищами легко толкали вперёд почти невесомую серебристую громадину. Когда шар был водворён на отведённое для него место, Егоров подошёл к командиру.
— Ну что там с ними? Где они? — спросил Лапин.
— Они, товарищ командир, бросили шар и улеглись отдыхать. Забрались в тенёчек под скалой и спят. Я Мирзу растолкал, а он только один глаз приоткрыл и говорит, как спьяну: «Сапсем злой шайтан!» И тут же снова повалился на бок и уснул. Так и остались там.
— Странно. Пойду сам на них погляжу. А ты, Егоров, займись с ребятами укреплением шара. Накиньте на него верёвки, привяжите к кольям. Да покрепче! А потом поставь возле него часового с винтовкой, и чтобы никого к нему не подпускал. Ясно?
— Ясно, товарищ командир!
Искра, слышавший весь этот разговор, вызвался идти вместе с Лапиным.
— Мирза, проснись! Рашид, Ибрагим, Ахмед, вставайте! Но все усилия были напрасны: люди спали так крепко, словно их опоили снотворным зельем. — Мне это не нравится, — хмуро сказал Искра. — Это не простой сон. Они заболели, и причина болезни — шар. — Ну ты скажешь. Простой шар… — Простой?.. А скажи-ка честно, Пётр, ты ничего не чувствовал, когда находился возле шара? — Признаться, когда ребята проносили его мимо меня, во мне аж сердце похолодело… Он замолк и несколько секунд смотрел на Искру широко раскрытыми глазами. И вдруг сорвался с места и со всех ног бросился к лагерю, крича срывающимся голосом: — Прочь от шара! Уходите от шара! С побледневшим от ужаса лицом Искра побежал вслед за ним. Когда они добежали до лагеря, шар уже был укреплён, а неподалёку, шагах в двадцати от него, стоял часовой с винтовкой. Но это был не красноармеец из отряда охраны, а Юра Карцев. Лапин и Искра остановились перед ним и с минуту, тяжело дыша, не могли произнести ни слова. Карцев молча рассматривал их перекошенные лица и наконец спросил: — Чего это вы дышите, как загнанные лошади? Уж не Худояр ли хан за вами гонится? — Кто тебя поставил часовым? Где Егоров с ребятами? — через силу проговорил Лапин. — Ваш отряд, товарищ командир, умаялся с шаром и отправился поспать. Но помня ваш приказ поставить часового, Егоров попросил меня послужить часика два в армии. Вот я и стою. — А где Николай Фёдорович, Наташа? — изменившимся голосом спросил Искра. — Эти у себя в палатке. Забрали с собой Расульчика и пошли сортировать вчерашние пробы. А у вас как? Нашли доблестный отряд Мирзы Икрамова? Лапин и Искра ничего не стали объяснять. Они поспешили к палатке, в которой размещалась охрана. Егоров и пятеро молодых бойцов лежали на своих походных тюфяках усталые и сонные. — Егоров, что случилось? Чего это вы завалились спать среди бела дня? — взволнованно спросил Лапин. Егоров попытался встать, но ему не удалось. Он посмотрел на командира виноватыми глазами: — Ослабли мы что-то, товарищ командир. Так повело на сон, прямо спасу нет. Разрешите чуток вздремнуть, и тогда мы снова будем в полной боевой форме… — Ладно, спите, — кусая губы, проговорил Лапин, и, потянув Искру за рукав, вышел вместе с ним из палатки. Четверо да этих пятеро, девять получается. Девять человек спят. Самые крепкие, самые здоровые мужики!.. — Пошли, Вацлав, к начальнику. Может и там кто уснул… В палатке Плавунова всё было благополучно. Николай Фёдорович сортировал образчики руды, Наташа под его диктовку заполняла этикетки, а Расульчик складывал маленькие полотняные мешочки в большие перемётные сумки и тонким голосом пел таджикскую песню. — Николай Фёдорович, можно вас на минутку? Плавунов оторвался от работы и встал. — Что-нибудь случилось? Искра и Лапин отвели его подальше от палатки. — Вы прикасались к шару? — в упор спросил Лапин. — Нет, Пётр Иванович, не прикасался. А что такое? — Наташа и Расульчик тоже не прикасались? — Могу поручиться, что нет. Как только шар притащили, Наташа схватила Расула и увела к себе в палатку. С тех пор они из неё не выходили… Но что, собственно, произошло? — Объясни, Вацлав. А то у меня всё в голове перевернулось, — тихо проговорил Лапин и, достав кисет, принялся
ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ СОН
Сильные, здоровые мужчины, с детства привыкшие к тяжёлому труду на любом солнцепёке, лежали неподвижно в тени под утёсом. Они раскинулись в своих цветастых халатах прямо на голых камнях и спали. Лапин с Искрой принялись их расталкивать и громко называть по именам:
— Мирза, проснись! Рашид, Ибрагим, Ахмед, вставайте! Но все усилия были напрасны: люди спали так крепко, словно их опоили снотворным зельем. — Мне это не нравится, — хмуро сказал Искра. — Это не простой сон. Они заболели, и причина болезни — шар. — Ну ты скажешь. Простой шар… — Простой?.. А скажи-ка честно, Пётр, ты ничего не чувствовал, когда находился возле шара? — Признаться, когда ребята проносили его мимо меня, во мне аж сердце похолодело… Он замолк и несколько секунд смотрел на Искру широко раскрытыми глазами. И вдруг сорвался с места и со всех ног бросился к лагерю, крича срывающимся голосом: — Прочь от шара! Уходите от шара! С побледневшим от ужаса лицом Искра побежал вслед за ним. Когда они добежали до лагеря, шар уже был укреплён, а неподалёку, шагах в двадцати от него, стоял часовой с винтовкой. Но это был не красноармеец из отряда охраны, а Юра Карцев. Лапин и Искра остановились перед ним и с минуту, тяжело дыша, не могли произнести ни слова. Карцев молча рассматривал их перекошенные лица и наконец спросил: — Чего это вы дышите, как загнанные лошади? Уж не Худояр ли хан за вами гонится? — Кто тебя поставил часовым? Где Егоров с ребятами? — через силу проговорил Лапин. — Ваш отряд, товарищ командир, умаялся с шаром и отправился поспать. Но помня ваш приказ поставить часового, Егоров попросил меня послужить часика два в армии. Вот я и стою. — А где Николай Фёдорович, Наташа? — изменившимся голосом спросил Искра. — Эти у себя в палатке. Забрали с собой Расульчика и пошли сортировать вчерашние пробы. А у вас как? Нашли доблестный отряд Мирзы Икрамова? Лапин и Искра ничего не стали объяснять. Они поспешили к палатке, в которой размещалась охрана. Егоров и пятеро молодых бойцов лежали на своих походных тюфяках усталые и сонные. — Егоров, что случилось? Чего это вы завалились спать среди бела дня? — взволнованно спросил Лапин. Егоров попытался встать, но ему не удалось. Он посмотрел на командира виноватыми глазами: — Ослабли мы что-то, товарищ командир. Так повело на сон, прямо спасу нет. Разрешите чуток вздремнуть, и тогда мы снова будем в полной боевой форме… — Ладно, спите, — кусая губы, проговорил Лапин, и, потянув Искру за рукав, вышел вместе с ним из палатки. Четверо да этих пятеро, девять получается. Девять человек спят. Самые крепкие, самые здоровые мужики!.. — Пошли, Вацлав, к начальнику. Может и там кто уснул… В палатке Плавунова всё было благополучно. Николай Фёдорович сортировал образчики руды, Наташа под его диктовку заполняла этикетки, а Расульчик складывал маленькие полотняные мешочки в большие перемётные сумки и тонким голосом пел таджикскую песню. — Николай Фёдорович, можно вас на минутку? Плавунов оторвался от работы и встал. — Что-нибудь случилось? Искра и Лапин отвели его подальше от палатки. — Вы прикасались к шару? — в упор спросил Лапин. — Нет, Пётр Иванович, не прикасался. А что такое? — Наташа и Расульчик тоже не прикасались? — Могу поручиться, что нет. Как только шар притащили, Наташа схватила Расула и увела к себе в палатку. С тех пор они из неё не выходили… Но что, собственно, произошло? — Объясни, Вацлав. А то у меня всё в голове перевернулось, — тихо проговорил Лапин и, достав кисет, принялся