номер газеты за 19 ноября 1964 года. До пуска стана оставался ровно месяц. Читаю крупно набранное сообщение:

«Товарищ! На стройке хорошие вести — принят газ на первую группу нагревательных колодцев, есть успехи у наладчиков. Но впереди еще очень много работы. Сосредоточим внимание на всех нерешенных задачах!»

И тут же рассказ о том, как приняли мы газ на своих нагревательных колодцах. Он называется броско: «Событие № 1».

«Ожидание кончилось, и не без волнений и тревог наступил, наконец, счастливый момент. В первой, второй, третьей, четвертой ячейках первой группы нагревательных колодцев горят газовые горелки. Газ принят!

Эксплуатационники — полновластные хозяева. Уже не строители, не монтажники, а рабочие обжимного цеха. Старший мастер нагревательных колодцев Иван Александрович Полегаев назначает первую вахту, обсуждает со своими людьми самые первые насущные заботы. И волнение его все никак не уляжется. Он не спешит сейчас домой и, наверное, только под утро уйдет с колодцев. Газ принял. Отошли одни заботы, черед — другим…

Но вот звучат команды: «Факелы зажигай!», «Открывай!» И синеватое пламя уже начинает бить из первой горелки, второй, третьей…»

Не могу сейчас, даже спустя двадцать с лишним лет, читать эти строки без волнения, ведь в них — моя судьба, судьба моих товарищей, наша рабочая честь. Они отчетливо напомнили мне тот день — 17 ноября шестьдесят четвертого. К нему мы стремились, его приближали. Восемнадцать различных организаций сооружали наши нагревательные колодцы. С главным инженером «Союзтеплостроя» А. А. Гинтером мы, можно сказать, дневали и ночевали на этих самых колодцах. С той поры и подружились. И сейчас, когда на колодцах нужно что-то усовершенствовать, иду сразу к Абраму Абрамовичу, знаю: не откажет, не подведет. Вот что значит дружба, рожденная в горячих буднях!

А в памяти выплывают все новые и новые подробности того самого беспокойного и очень счастливого дня. Мы, сварщики, принимаем газ. Рабочие уже зажгли горелки. Пламя, которого ждали с таким нетерпением, тревожно затрепетало. Неожиданно увидел, как рабочий с длинным металлическим стержнем факела сделал неосторожное движение. Спешу к нему: «Прошу вас, внимательней — здесь люди!»

Все это делал как-то мимоходом. Я был сосредоточен на том, чтобы вовремя скомандовать: «Открыть вентиль!» И очень переживал, загорится или нет очередная горелка.

Такое состояние наступает, наверное, лишь тогда, когда переживаешь особенно значительные минуты. Тогда все видишь, на все быстро реагируешь. Такой момент ответствен и тревожен. И все-таки это праздник. Ведь здесь финал огромного напряжения душевных и физических сил, многих беспокойных смен и часов. Здесь, наконец, и время самому увидеть, что тобою сделано.

Огонь уже заполыхал синим беспокойным пламенем во всех четырех ячейках. «Горят, горят, родимые!» — радовался я. Самые первые печи растапливал на стане «350», потом на «1100». И вот на новом блюминге принимаю нагревательные колодцы. Ячейки выложены неплохо, как на выставку. Кра-си-вые!

День близился к закату. Строители, монтажники и корреспонденты ушли. На участке остались только мы, хозяева. Тут и цеховые каменщики, которые так старательно выкладывали ячейки вместе с теплостроевцами, и мои верные надежные помощники — сварщики С. И. Бондарук, Н. М. Ведехин, Н. К. Ротаенко, братья В. Н. и Д. Н. Хмаровы, мастера Р. Н. Гордейчик и А. З. Роменский. Я назначаю людей в смену, самую первую в этом цехе. Ставлю первоочередные задачи. И вот как будто насчет всего распорядился, а рабочие не расходятся.

— Иван Александрович, ждем речи, — сказал один из них.

— Скажу, ребята, обязательно скажу. Спасибо вам всем! От всей души спасибо…

И назвал поименно всех, кто сотворил для нас такие отличные колодцы.

— Первый раз слышу, что Полегаев доволен, — сказал молодой каменщик.

«Ударная комсомольская» писала тогда:

«Что заставляет Полегаева так старательно, придирчиво, лично воспринимая все неурядицы, вести дело, не знать спокойного сна, пока что-то не «отредактировано, не доведено до ума»? Может быть, простое чувство, что он нужен, и ожидание праздника».

Как точно передал корреспондент мое тогдашнее состояние! Мы все жили заботами огромной стройки и ожиданием пуска блюминга.

И вот он наступил, этот день. Безветренный, морозный, предновогодний. Мы выдали из колодца первую заготовку, и спустя несколько секунд по рольгангу нового блюминга прошел обжатый первый раскаленный слиток. Цех буквально содрогнулся от крика «ура-а-а!»

На душе было радостно. Это — праздник!

Итак, блюминг «1300» пустили, но не все ладилось на первых порах. Были свои огрехи и в работе нагревательных колодцев. Как-то обратил внимание: на крышках колодцев выпадает то один кирпич, то другой. Хоть делались они из дорогостоящего шамота, а были непрочны. «А если заменить шамот жаропрочным бетоном?» — мелькнула однажды мысль. И с той поры не давала покоя. Поделился своими соображениями с начальником цеха Иваном Кондратьевичем Линдом.

— Бетон и дешевле, и стойкость у него больше, — доказывал ему.

— Давайте рискнем, — ответил Иван Кондратьевич. — Только надо подключить специалистов.

Обратились в УралНИИстромпроект к кандидату технических наук В. В. Зализовскому, главному инженеру «Союзтеплостроя» А. А. Гинтеру, в заводскую огнеупорную лабораторию к инженерам Л. И. Малофеевой и В. И. Климову. Они горячо откликнулись на нашу просьбу помочь нам в создании бетонных крышек. Энергично подключился к этой работе и мастер по ремонту А. И. Киселев.

Прикинули: расчеты в пользу бетона. Стали изготовлять новые крышки. Каждая теперь служит до двух с половиной лет, принося шесть тысяч рублей экономии в год. А на всех переоборудованных крышках цех экономит 140 тысяч рублей. Ощутимый вклад в копилку комбината!

Мы не успокоились на этом. Вместе с теми же специалистами предложили внедрить новый способ заправки подин, газовую горелку, огнеупорную бетонную смесь. Это основные наши предложения. А сколько их всего!

В декабре 1976 года приказом Минчермета за продолжительную работу в черной металлургии, внедрение жаропрочных бетонов для изготовления крышек колодцев и в связи с 60-летием мне была объявлена благодарность. Приказ этот хранится в моей заветной папке. Здесь он лежит с похвальным листом, которым наградил меня еще в апреле сорок четвертого нарком черной металлургии Иван Федорович Тевосян, с Почетной грамотой ЦК комсомола, грамотами Президиума Верховного Совета Российской Федерации, документами о