- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (35) »
куб.
Белые бабочки туберкулеза
с вялых тычинок-губ.
Роза, сиделка, румянец… Втайне:
«Вот приподняться б и „Чайку“ спеть!..»
Вспышки, мигания, затуханья
жизни, которой смерть.
Россыпь румянца, роза, сиделка,
в списках больничных которой нет!
(Тот посетитель, взглянув, поседел, как
зимний седой рассвет!)
Роза. Румянец. Сиделка. Ох, как
в затхлых легких твоих легко
бронхам, чахотке, палочкам Коха.
Док-тора. Кох-ха. Коха. Кохх…
Любовь математика
Расчлененные в скобках подробно,
эти формулы явно мертвы.
Узнаю: эта линия – вы!
Это вы, Катерина Петровна!
Жизнь прочерчена острым углом,
в тридцать градусов пущен уклон,
и разрезан надвое я
вами, о, биссектриса моя!
Знаки смерти на тайном лице,
угол рта, хорды глаз – рассеки!
Это ж имя мое – ABC –
Александр Борисыч Сухих!
И когда я изогнут дугой,
неизвестною точкой маня,
вы проходите дальней такой
по касательной мимо меня!
Вот бок о бок поставлены мы
над пюпитрами школьных недель, –
только двум параллельным прямым
не сойтись никогда и нигде!
Грузинская
О, Картвелия
целит за́ небо,
пули легкие
дальше не были.
В небо кинемся
амхина́гебо,
двинем в скалы
на взмахи сабли.
Чика красного,
чика белого,
Чиковани и Жгенти,
чокнемся! –
Сокартве́лоши
ми пирве́лад вар! –
Говорю я,
ко рту рожок неся.
Зноем обдал нас
город Тби́лиси.
Хорохорятся
горы го́лубо.
Дождь на Мта́цминде,
тихо вылейся
и до Ма́йдани
мчи по желобам…
Глядя в небо
Серый жесткий дирижабль
ночь на туче пролежабль,
плыл корабль
среди капель
и на север курс держабль.
Гелий – легкая душа,
ты большая туча либо
сталь-пластинчатая рыба,
дирижабрами дыша.
Серый жесткий дирижабль,
где синица?
где журавль?
Он плывет в большом дыму
разных зарев перержавленных,
кричит Золушка ему:
– Диризяблик! Дирижаворонок!
Он, забравшись в небовысь,
дирижяблоком повис.
Поиск
Я, в сущности,
старый старатель,
искательский
жадный характер!
Тебя
я разглядывал пылко,
земли
потайная копилка!
Я вышел
на поиск богатства,
но буду
его домогаться
не в копях,
разрытых однажды,
а в жилах
желанья и жажды.
Я выйду на поиск
и стану
искателем
ваших мечтаний,
я буду заглядывать
в души
к товарищам,
мимо идущим.
В глазах ваших,
карих и серых,
есть Новой Желандии
берег,
вы всходите
поступью скорой
на Вообразильские
горы.
Вот изморозь
тает на розах,
вот низменность
в бархатных лозах,
вот
будущим нашим
запахло,
как первой
апрельскою каплей.
И мне эта капля
дороже
алмазной
дробящейся дрожи.
Коснитесь ее,
понесите,
в стихах
ее всем объясните!
Какие там,
к черту, дукаты?
Мы очень,
мы страшно богаты!
Мы ставим
дождинки
на кольца,
из гроз
добываем духи,
а золото –
взгляд комсомольца,
что смотрится
в наши стихи.
Моя именинная
(1927)
1
Вступление к повествованию, составленное в тонких лирических тонах, соответствующих позднему часу.Дети,
дети,
спать пора!
Вьюги
воют в рупора,
санки с лыжами
озябли.
Спрячьте
куклы,
книжки,
сабли,
спать,
спать,
спать пора,
по кроватям,
детвора!
Львиная лапа –
замигала
лампа.
Запорошил снег
порог.
Сеня кончил
свой урок.
Ах, какой он
маленький!
Этажерки ниже.
Отстегнул
от талийки
короткие штанишки.
Ветер хлопья
с крыши сдул,
задымил туманно.
Села мама
на стул,
и запела мама:
«Месяц выплыл, юн и тонок,
и поплыл домой,
и на лапки, как котенок,
стал будильник мой.
Опускай скорей ресницы,
крепче засыпай,
пусть тебе, сынок, приснится
пограничный край.
Нелегко в пургу согреться,
снегом занесен,
твой отец залег в секрете,
сжал винтовку он.
Снег кружи́тся. Ночь кренится.
Вертится буран.
Злой шпион ползет к границе,
затаив наган.
Но отец твой старый воин,
закален в бою.
Спи, малютка, будь спокоен,
баюшки-баю.
Скоро, скоро, после школы,
вырастешь большой,
и сожмешь приклад тяжелый
сильною рукой.
Провожу бойца Семена,
поцелую в ус,
положу в кошель ременный
хлеба теплый кус.
А пока я только песню,
песенку пою,
спи, сынок, в кроватке тесной,
баюшки-баю!»
Баю-баю,
махонькой,
спи в кроватке
мягонькой…
Темнота.
Тишь.
Тени
на полу…
– Спишь?
– Сплю…
2
Глава, для, расшифровки которой требуется, по крайней мере, сонник.Сплю…
сп-лю…
В кух-не
кран закапал
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (35) »