позволяющая настичь добычу, но одновременно и непоколебимая уверенность в том, что хозяин его наконец накормит.

Сейчас, стоит Яннеру пошевелиться, как пёс бесшумно отскакивает и, развернувшись, замирает в охотничьей стойке, еле-еле подрагивая кончиком вздёрнутого хвоста. Раздается неподалёку какое-то довольное хрюканье, и когда Яннер отрывает голову от земли, то видит сквозь кустарниковую листву что-то вроде шерстистой свиньи, увлечённо раскапывающей землю. Медленно, стараясь не производить ни единого звука, он вытаскивает из-под себя пистолет и прицеливается в жирные складки башки. Хорошо ещё, что можно упереть рукоятку в дёрн, так надёжнее, и всё равно дуло пистолета чуть-чуть подпрыгивает, а свинья — он сообразил, что это кабанчик — из-за воды, затекающей на глаза, начинает брезжить расплывчатым, неопределённым пятном. Он знает, что промахнуться ему нельзя. В конце концов просто зажмуривается от отчаяния и нажимает курок…

Ему необыкновенно везёт. В каменистом склоне, под лбами плотно стиснутых валунов, обнаруживается почти сухая пещера. Удаётся даже разжечь костер, хотя после этого вторая и последняя зажигалка практически издыхает. Он жадно глотает горячее полусырое мясо. Рядом также жадно, поматывая головой, чавкает пес. Он уже не боится Яннера и, наевшись, ложится к нему вплотную, благодарно помаргивая коричневыми глазами. Ночь у них проходит спокойно, а утром дождь заканчивается, оставляя после себя беловатый влажный туман. Через пару часов рассеивается и он, превращаясь в лёгкую дымку, затягивающую горизонт. Проклятый взгорбленный лес тоже заканчивается. Распахивается перед ними равнина, покрытая, будто ржавчиной, пятнами полуистлевшей травы. Покачиваются кое-где метелки выродившихся невзрачных злаков. Яннер срывает их на ходу и жуёт, выплёвывая жёсткие ости. Пёс, уже совершенно оправившийся, бежит впереди него, то и дело ныряя мордой в низкорослый кустарник. Иногда вспугивает мелких зверьков, которые паническими прыжками уносятся прочь. Тогда он останавливается и недоуменно поглядывает на Яннера: почему хозяин упускает такую привлекательную добычу?

Яннеру, однако, не до охоты. Утренний прилив сил быстро исчерпывается. Телом вновь овладевает тусклая слабость, превращающая мышцы в кисель. Его вновь прохватывает мерзкий озноб. В горле — сухость и жар, регулярно накатываются приступы кашля, поднимающиеся откуда-то из середины груди. Он знает, что серьёзно простужен и что лучше бы ему было не рваться вперед, а отлежаться хотя бы день в сухой и тёплой пещере. Но он всё-таки шаг за шагом продвигается по равнине. У него появилась надежда. Он знает, куда идти. Прошлой ночью, на лысой вершине склона, когда дождь истощился, вероятно тоже устав, а туман на мгновение под порывом ветра развеялся, он увидел вдали крохотный огонёк — жёлтый, помигивающий, предвещающий человеческое жильё. Располагался он между землёй и небом, и исчез буквально через пару секунд.

Тем не менее, Яннер убеждён, что видел его.

Он убеждён, что — видел.

А потому идёт и идёт, преодолевая умирающий шорох травы.

Там, за равниной, овеваемой лёгким ветром, за горизонтом, скрытым сейчас туманом, вздымается к небу волшебная гора Арафат.