так это имени человека, к которому ушла миссис Септон. Но он направил меня к адвокату, который вел дела Септона. Поначалу тот был не разговорчив, но когда я объяснил ему суть дела, он вспомнил девичью фамилию жены Септона – Кассола. Также я узнал, что Мюриель Септон (или Фентон, как она теперь себя называет) получала призы в соревновании по стрельбе под Гилфордом.
Так определился мотив. Блейк разрушил три жизни, а девушка была наполовину испанкой. Я пришел к неизбежному заключению, но даже тогда не мог быть уверен насчет Чудика, и это продолжалось до тех пор, пока вы не телефонировали мне. Затем Дик Мертон нашел ружье Тэтчера, мы обязаны этому юноше, и Тэтчер заявил, что видел мисс Фентон возле «Верхнего приюта». Оставалось только одно, и упоминание о бумаге для пишущей машинки заставило меня вспомнить о том, что вылетело у меня из головы. Как вы уже знаете, я навел справки в Радуике, и оказалось, что в тот день мисс Фентон вовсе не ходила туда. Такие дела.
Наступила тишина, которую вскоре нарушил суперинтендант:
– Надеюсь, больше у нас не будет подобных дел.
– Я тоже. От всего сердца.
– Бедная девушка! Как вы думаете, что будет с ней? – спросил Хорн.
– Возможно, я был прав, заметив, что бедная девушка так же безумна, как и Чудик, – медленно ответил полковник. – В конце концов, после всего, что она претерпела, и после того, что мы видели, неудивительно, если до суда она сломается. И я надеюсь, так и будет.
– Содержание в заключении в течение неопределенного срока?[13] – предположил суперинтендант.
– Будем на это надеяться. В любом случае мы просто выполняли наш долг. И, как бы то ни было, думаю, она все равно бы сделала заявление – чтобы спасти Эдвардса.
– Я в этом уверен, – ответил суперинтендант. – Но мне хотелось бы узнать у вас кое-что.
– Да?
– Как вы думаете, у присяжных хватит доказательств, чтобы осудить ее? Ведь кроме ее собственного признания, у них есть только слова Тэтчера, который видел ее в холмах. Мы же не можем вызвать Чудика в суд, чтобы доказать, что он рассказал ей о передвижениях Блейка и отдал ей те фиалки. Не может же он давать показания.
– Знаю. О, да. С тех пор, как я стал уверен, что выстрелила именно она, я предвидел эти трудности. Поэтому я и поставил перед ней вопрос об оправдании Эдвардса и только потом обвинил ее. Чтобы оправдать его, она признала, что была поблизости, когда он ограбил труп, а после этого наше обвинение становится убедительным. Так что в ее признании не было необходимости.
Полковник Чадлингтон внезапно поднялся и резко заявил:
– Чафф, разбирайтесь с делом. Я собираюсь прокатиться на машине. Хочу проветрить мозги и подышать свежим воздухом.
– Не в холмах, сэр? – поинтересовался Хорн.
– Не в холмах, – выразительно ответил старший констебль. – Не хочу их больше видеть – и это точно!