НЕ УБЕЖАТЬ ОТ СНАЙПЕРА

  Закончил убирать территорию школы, оставил свой нехитрый инвентарь: метлу, лопату, скребок в небольшом сарайчике, который находился за учебным корпусом, пошел домой умыться, переодеться.

  - Леонид Федорович! - услышал голос директора школы Татьяны Карповны. Она стояла на крыльце в костюме, а на улице было морозно. После слякотной погоды в январе наступили настоящие февральские холода.

  - Не стойте на морозе, зайду к вам, только переоденусь, - крикнул Леонид Федорович и пошел к своему домику.

  Умылся, усталость ушла.

  "Иметь бы душ дома, - подумал с сожалением.- Но чего нет, того нет. Кто думал, что жизнь так обернется! Красоту стал замечать. Сосны вековые стоят, как в сказке! Столько лет голову вверх не поднимал посмотреть на сосны? А что у меня не так было? Все нормально! Крыша над головой есть, пенсию получаю, да еще и работаю... Уныние - самый страшный грех. Буду каждый день смотреть на небо, надо видеть макушки сосен".

   Надел джинсы, свитер. Костюм четыре года висел в шкафу, ни разу за это время не пригодился, а раньше не мог в люди выйти без костюма, рубашки, галстука. Решил не надевать куртку, учебный корпус находился рядом. Закрыл на ключ дверь веранды, не спеша пошел к школе. Четвертый год работал дворником в санаторно-лесной школе, а до этого тридцать шесть лет в этой же школе проработал учителем физики и математики.

  Школа была расположена в сосновом бору на большой территории - двух гектаров. Всю территорию убирать не требовалось, работы хватало около учебного корпуса, спальных домиков. Когда шел снег, то уставал.

  Три года назад на школьной территории создали оранжерею, после этого Леонид Федорович стал приходить в себя, так увлекся оранжереей, что был абсолютно счастлив. Директор, педагоги поддерживали его старания сделать оранжерею краше и даже помогали. Комиссии приезжали из департамента, всем нравилась оранжерея. Она занимала площадь семьдесят квадратных метров, а в высоту была метров пять.

   Дети в санаторно-лесной школе учились только год, направляли сюда ослабленных, подлечить, не допустить развития туберкулеза. Когда дети из нового заезда первый раз заходили в оранжерею, то Леонид Федорович видел, какими восхищенными глазами они смотрели на удивительные растения, собранные в оранжерее. А где они такое могли видеть? Дети из бедных семей, из интернатов, никто их не возил по заморским странам.

   Леонид Федорович, остановился, не доходя до крыльца учебного корпуса, поднял голову. Небо было голубым, ни облачка. "Надо жить и радоваться каждому дню. Морозу, снегу, ветру, дождю! А то достал я свою голову, лопнет от горьких мыслей. Надо держать настроение!"

  ***

  Вошел в корпус, в коридорах никого не было, шли уроки. Дошел до кабинета директора, постучал в дверь.

  - Входите, Леонид Федорович, заждалась вас.

  - Извините, шел, размышлял, как жить...

  - И как?

  - Просто жить, радоваться каждому дню...

  - Хорошо бы! Только не получается. Вам первому скажу, потом коллектив соберу.

  - Что случилось? - сердце сжалось от дурных предчувствий.

  - Завтра здесь будет новый директор,- сказала Татьяна Карповна.

  - Как новый? Зачем?

  - Мне пятьдесят восемь лет, успела стать пенсионеркой по старому закону...

  -Как же без вас?

  -Так им надо, - Татьяна Карповна показала глазами наверх, - но меня оставляют педагогом.

  - И кто будет?

  - Михаил Львович Астраханцев...

  - Тот, что заместителем начальника департамента был?

  - Он!

  - Так его же арестовали за махинации с сиротскими квартирами! - неуверенно сказал Леонид Федорович. - Точно он? Среднего роста, пузатый...

  -Он! Его отпустили, якобы, не нашли криминала, но в департаменте не оставили. Делился, говорят, с кем-то из Москвы, начальник департамента тоже замешан. Какое нам дело, мы пешки в их игре!

  -Нельзя этого человека допускать до такой школы! В департаменте воруют, им отвечать. А здесь дети, больные, сироты, из бедных семей, этот никогда не проявит к ним должного внимания, уважения. Безнравственная ситуация складывается.

  - Леонид Федорович, это на их совести. Есть новости похуже.

  - Еще хуже?

  - Его назначают специально, чтобы нашу санаторно-лесную школу закрыть.

  - Как это? А куда больных детей?

  - Оптимизация! Слышали?

  - Кто не слышал!

  - Переводят нашу школу в райцентр в семидесяти километрах от областного центра. Там интернат был, часть детей перевели в другой интернат, часть в приемные семьи определили. Трехэтажное блочное здание пустует.

  - А зачем наших детей трогать, зачем в блочное здание из деревянных домиков переводить? Строилось специально все из дерева и, главное - такого соснового бора во всей области нет!

  - Вы сами и ответили на вопросы! Прекрасное место! Два гектара соснового бора! Не видите разве, как вокруг нашей школы коттеджи растут! Придавили нас уже со всех сторон...

  - Наша земля нужна?

  - А вы думали наши старые бревенчатые домики? Снесут нафиг! - Татьяна Карповна никогда не употребляла подобных слов. - Извините, скоро по фене заговорю от таких известий. Девчонки из департамента сказали, что один из московских министров хочет здесь дом построить. На их машинах из Москвы два часа езды... Думаю, у этого министра домов десять уже есть в России, в других странах, нужен одиннадцатый. Они свои, как считают, честно заработанные деньги, должны с выгодой вложить, место хорошее. Я уже ни во что не верю. Смотрела недавно телевизор, Караулов, этот журналист - разоблачитель, выступал по телевидению: мол, только двенадцать однокомнатных квартир у него в Москве, которые он сдает в наем,