- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »
хочет заниматься своим делом!
Учитель (ест). Позвольте, как – никто не хочет?
Нэф. Дядюшка Хустен, вы сидите ровно двенадцать минут, и ваш цыпленок почти готов.
Хустен. Мне лучше знать, сколько я сижу! Я жду целый час, и что?
Штоп (проходит, нервно). Нет людей, дядюшка Хустен, нет людей! (Марии.) Где Ганс, а? Где он?
Мария. А почему вы у меня спрашиваете?
Штоп уходит.
Хустен. Вот именно! Нет людей! В прежние времена… Учитель. Простите, в какие такие прежние? Хустен. Ни в какие! Я сорок пять лет на трамвае, и что? Мария! Еще кружку! Полицейский (Марии). Как сверкают сегодня твои глазки! Мария. Ах, полицейские комплименты! (Несет пиво.) Урсула (бормочет). Дело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от старой Королевской площади… Учитель. Нет, все-таки – в какие это прежние? Мария. Дядюшка Хустен имел в виду совсем старинные времена, еще те! Не правда ли, дядюшка Хустен? Нэф. Королевские? (Фехтует шампуром.) Трам-бам! Трам! Учитель. Я, слава богу, учитель истории и знаю все времена. Дату, дату! Нэф. Дядюшка Хустен, а вы хотели бы стать королем? Хустен. Я хотел бы съесть своего цы-плен-ка!
Мария возвращается за стойку.
Полицейский. У тебя фигурка как у точеной статуэтки! Мария. Полицейский, вы, кажется, оставили свой пост? Полицейский. Там идет дождь, а здесь ходишь ты! (Хохочет.) Учитель (Хустену). Итак, вы хотели бы стать королем? Хустен. Кто? Учитель. Вы. Каким именно королем? Хустен. Я – королем? Учитель. Разве вы не сказали, что хотите быть королем? Хустен. Каким королем? Я сорок пять лет на трамвае. Я рабочий человек. Учитель. Вот я вас и спрашиваю: каким? Урсула. Что вы к нему пристали? Хустен, скажи: трефовым. Хустен (смеется). Во! Правильно! Трефовым! Учитель. Вам не удастся отделаться шутками. Вы – монархист? Хустен. Кто? Учитель. Нельзя путать эпохи. Вся беда в том, что в новые времена просачиваются нравы и психология старых времен. Мы не имеем права. Молодежь. Воспитание. Чистота, чистота вида. Хустен. И что?
Нэф (продолжая фехтовать). А я – я хотел бы быть Ричардом Львиное Сердце!.. Раз!.. А еще я хочу – невидимкой! Полицейский (вдруг, пылко). Это я! Я! Я всегда хотел стать невидимкой! (Нэфу.) Слушай, а ты каким хочешь: чтобы только ты сам невидимкой или если, что-то возьмешь, то это тоже делается невидимым? Нэф. Конечно, тоже! Полицейский. Замечательно! (Еще горячее.) А летать? Невидимкой – и летать? Нэф. О-о! И чтобы ни одна пуля не брала! Полицейский. Да! Да! Ах, это роскошно!.. Мария, вы понимаете? Вы хотели бы стать невидимкой? Мария (красуясь). Зачем же мне – невидимкой? Нэф. Ее и так редко видно на работе! Полицейский (пылко, ко всем). А вы?.. А вы?.. Это же необыкновенно! Невидимкой – и летать! А? Урсула. Я-то летаю. Когда надо. Учитель. А я, молодой человек, очень долго был невидимкой. Но теперь… Полицейский (не слушая). А вы?.. Замечательно, а? (Хустену.) Вы хотели бы? Хустен. Я хотел бы съесть своего цыпленка наконец! Нэф!.. Где Штоп? Позовите Штопа!
Нэф испуганно бросается к очагу. Идет Штоп.
Штоп. Да-да, я здесь! (На ходу, Марии.) Где Ганс, а? Мария (пожимает плечами). Действительно странно: Ганс самый дисциплинированный человек на свете. Штоп. Самые дисциплинированные люди давно находятся на том свете. У тебя нет телефона Марты? Мария. Еще мне не хватало иметь ее телефон! Полицейский (налетает на Штопа). А вы? Вы хотели бы: невидимкой – и летать? Штоп (оглядываясь). Что? Полицейский. Невидимкой. Невидимкой – и еще летать? Штоп (шепотом). Каким? Чтобы только сам невидимый или если что возьмешь, то тоже невидимое? Полицейский. Тоже! Тоже!
Они разговаривают, как двое сумасшедших.
Штоп (вздыхает). Ах, если бы! Полицейский. А что? Штоп. Во-первых, все время остаются следы. Идешь, все нормально, никто не видит, а следы – остаются! Полицейский. Да что вы? Штоп. Да-да! И во-вторых, в толпе совершенно невозможно двигаться. Полицейский (соображая). Да-да-да! Штоп. В автобус не сядешь. Полицейский. В автобус? Да, никак. Да-да, неудобства есть… А летать? Штоп. Летать? С какой скоростью? На какой высоте? Кругом радары. Полицейский. Да-да-да. Хустен (стучит кулаком). Дадут мне наконец цыпленка?
Неф чихает и кашляет. Он достал черного цыпленка, от которого валит чад. Штоп хватается за голову. Ресторанчик затемняется, а на второй половине сцены освещается столик в другом, современном кафе, где сидят Губерт и Ганс. Пьют пиво. За окном – поток машин, автоматический ритм светофора.
Губерт. Нет, подожди, ты не так поешь. Надо вот так: «Ах, зачем я…» Ганс. «Ах, зачем я…» Губерт. У тебя совершенно нет слуха. Подпевай просто: «Ах, зачем я…» Ганс. «Ах, зачем я…» Губерт. Все! Поем!
Поют.
Ганс. Вот! Вот!.. (Горячо.) Я гениальный повар! Я все могу! Понимаешь? А это что? Автоматы! Бумажные тарелки! Сосиски, яичница, сосиски, яичница! Все мчатся сломя голову! Скороварки! Хлеборезки!.. Все на ходу, всухомятку! Ты знаешь, в армии я был поваром у генерала.
Губерт. О!
Ганс. Что «о»?! Даже генерал говорил мне: «Что ты там колдуешь, Ганс? Свари мне сосиски, да и ладно!..» Кому теперь нужна моя древнейшая профессия? Ты знаешь, например, у герцога Найнхальгальского с тысячи семьсот семьдесят второго по тысячу восемьсот первый год не подали к обеду ни разу двух одинаковых блюд! А? За двадцать девять лет!
Губерт. В самом деле? Что ж это были за блюда?
Ганс. Уж наверное не сосиски с яичницей!.. Э, и вообще!
Губерт. Ну-ну, Ганс! Ну, старина! Что ж теперь делать?..
Ганс. Нет, брат Губерт, что-то не так… Плохо мне!..
Губерт (в тон ему). Да-а… Живешь как механизм…
Ганс. Вот-вот!
Губерт. Каждый день одно и то же.
Ганс. Именно.
Губерт. Встаешь в один и тот же час…
Ганс кивает.
…Бреешься, как всегда… чистишь зубы, как всегда…
Ганс кивает.
…Один и тот же завтрак… одни и те же слова… одним и тем же движением жена красит ресницы… Ганс. Ну!
Появляется
Штоп уходит.
Хустен. Вот именно! Нет людей! В прежние времена… Учитель. Простите, в какие такие прежние? Хустен. Ни в какие! Я сорок пять лет на трамвае, и что? Мария! Еще кружку! Полицейский (Марии). Как сверкают сегодня твои глазки! Мария. Ах, полицейские комплименты! (Несет пиво.) Урсула (бормочет). Дело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от старой Королевской площади… Учитель. Нет, все-таки – в какие это прежние? Мария. Дядюшка Хустен имел в виду совсем старинные времена, еще те! Не правда ли, дядюшка Хустен? Нэф. Королевские? (Фехтует шампуром.) Трам-бам! Трам! Учитель. Я, слава богу, учитель истории и знаю все времена. Дату, дату! Нэф. Дядюшка Хустен, а вы хотели бы стать королем? Хустен. Я хотел бы съесть своего цы-плен-ка!
Мария возвращается за стойку.
Полицейский. У тебя фигурка как у точеной статуэтки! Мария. Полицейский, вы, кажется, оставили свой пост? Полицейский. Там идет дождь, а здесь ходишь ты! (Хохочет.) Учитель (Хустену). Итак, вы хотели бы стать королем? Хустен. Кто? Учитель. Вы. Каким именно королем? Хустен. Я – королем? Учитель. Разве вы не сказали, что хотите быть королем? Хустен. Каким королем? Я сорок пять лет на трамвае. Я рабочий человек. Учитель. Вот я вас и спрашиваю: каким? Урсула. Что вы к нему пристали? Хустен, скажи: трефовым. Хустен (смеется). Во! Правильно! Трефовым! Учитель. Вам не удастся отделаться шутками. Вы – монархист? Хустен. Кто? Учитель. Нельзя путать эпохи. Вся беда в том, что в новые времена просачиваются нравы и психология старых времен. Мы не имеем права. Молодежь. Воспитание. Чистота, чистота вида. Хустен. И что?
Нэф (продолжая фехтовать). А я – я хотел бы быть Ричардом Львиное Сердце!.. Раз!.. А еще я хочу – невидимкой! Полицейский (вдруг, пылко). Это я! Я! Я всегда хотел стать невидимкой! (Нэфу.) Слушай, а ты каким хочешь: чтобы только ты сам невидимкой или если, что-то возьмешь, то это тоже делается невидимым? Нэф. Конечно, тоже! Полицейский. Замечательно! (Еще горячее.) А летать? Невидимкой – и летать? Нэф. О-о! И чтобы ни одна пуля не брала! Полицейский. Да! Да! Ах, это роскошно!.. Мария, вы понимаете? Вы хотели бы стать невидимкой? Мария (красуясь). Зачем же мне – невидимкой? Нэф. Ее и так редко видно на работе! Полицейский (пылко, ко всем). А вы?.. А вы?.. Это же необыкновенно! Невидимкой – и летать! А? Урсула. Я-то летаю. Когда надо. Учитель. А я, молодой человек, очень долго был невидимкой. Но теперь… Полицейский (не слушая). А вы?.. Замечательно, а? (Хустену.) Вы хотели бы? Хустен. Я хотел бы съесть своего цыпленка наконец! Нэф!.. Где Штоп? Позовите Штопа!
Нэф испуганно бросается к очагу. Идет Штоп.
Штоп. Да-да, я здесь! (На ходу, Марии.) Где Ганс, а? Мария (пожимает плечами). Действительно странно: Ганс самый дисциплинированный человек на свете. Штоп. Самые дисциплинированные люди давно находятся на том свете. У тебя нет телефона Марты? Мария. Еще мне не хватало иметь ее телефон! Полицейский (налетает на Штопа). А вы? Вы хотели бы: невидимкой – и летать? Штоп (оглядываясь). Что? Полицейский. Невидимкой. Невидимкой – и еще летать? Штоп (шепотом). Каким? Чтобы только сам невидимый или если что возьмешь, то тоже невидимое? Полицейский. Тоже! Тоже!
Они разговаривают, как двое сумасшедших.
Штоп (вздыхает). Ах, если бы! Полицейский. А что? Штоп. Во-первых, все время остаются следы. Идешь, все нормально, никто не видит, а следы – остаются! Полицейский. Да что вы? Штоп. Да-да! И во-вторых, в толпе совершенно невозможно двигаться. Полицейский (соображая). Да-да-да! Штоп. В автобус не сядешь. Полицейский. В автобус? Да, никак. Да-да, неудобства есть… А летать? Штоп. Летать? С какой скоростью? На какой высоте? Кругом радары. Полицейский. Да-да-да. Хустен (стучит кулаком). Дадут мне наконец цыпленка?
Неф чихает и кашляет. Он достал черного цыпленка, от которого валит чад. Штоп хватается за голову. Ресторанчик затемняется, а на второй половине сцены освещается столик в другом, современном кафе, где сидят Губерт и Ганс. Пьют пиво. За окном – поток машин, автоматический ритм светофора.
Губерт. Нет, подожди, ты не так поешь. Надо вот так: «Ах, зачем я…» Ганс. «Ах, зачем я…» Губерт. У тебя совершенно нет слуха. Подпевай просто: «Ах, зачем я…» Ганс. «Ах, зачем я…» Губерт. Все! Поем!
Поют.
Ах, зачем я не родился
В девятьсот шестом году!
Я бы с дедушкой возился
По утрам в своем саду.
Мне б с переднего крыльца
Подавали жеребца,
Я любил бы свою маму,
Знал бы своего отца.
Ах, зачем я не родился
Девяносто лет назад!
Я б на бабушке женился,
Был бы весел и богат!..
Ганс кивает.
…Бреешься, как всегда… чистишь зубы, как всегда…
Ганс кивает.
…Один и тот же завтрак… одни и те же слова… одним и тем же движением жена красит ресницы… Ганс. Ну!
Появляется
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »