гроба воздух.

– Будут особые пожелания? – Нарисовался рядом похоронный агент из той же конторы, что владела катафалком.

– Да, крышку не закрывать. – захлопнув багажник, нервно протер Михаил Андреевич руку об руку. – У вас есть шампанское? Алкоголь?

– Разумеется, изволите ли рюмочку Шустовского? Такое горе…

– Берешь бутылку и ставишь рядом с гробом. – Захлопнул багажник граф. – Изнутри, из салона положишь, понял? Если другое что есть, тоже положи, хуже не будет…

– Как скажете, – удивился тот. – Но обычно ставят рюмочку на могилку.

– Если ты бутылку не положишь, – чуть не взорвался раздражением Михаил Андреевич. – Рюмочку поставят на твою могилу. Потому что человек, когда просыпается в гробу, бывает очень зол!

– Проследи, – показал он взглядом свитскому на катафалк и заспешил в середину кортежа.

У калитки салона уже никого – все зашли обратно в тепло, сменив повод радости на повод скорби. Вот и славно.

Возле нужной машины уже стоял водитель – чтобы открыть для Ломова тяжелую бронированную дверь черного «Майбаха».

Напряжение отпустило графа только в миг, когда процессия из машин неспешно вырулила на дорогу и набрала ход.

Глаза его закрылись, медленный выдох сменился медленным же вздохом, вобравшим не только очищенный множеством фильтров воздух с улицы, но и тонкий букет ароматов женских духов.

– Поручение исполнено, ваше высочество, – произнес Михаил Андреевич уже спокойным голосом, слегка поклонившись сидящей рядом княжне Елизавете.

– Едем в аэропорт, – распорядилась та вслух, и охранник рядом с водителем принялся координировать движение кортежа.

– Ваше высочество, я благодарен вам за помощь.

Та не обратила внимание, глядя в ближнее к себе окно. Может быть, чуть склонила подбородок – мол, приняла благодарность. Ломов пока был не столь опытен, чтобы понять это достоверно.

– Летим моим самолетом, грузимся вместе с моими машинами. Своих людей можешь взять, но машины пусть сменят маршрут.

– Ваше высочество, вы желаете лететь с нами? – Чуть нахмурился Михаил Андреевич.

Та недоуменно посмотрела на графа, будто тот ляпнул что-то нелепое.

– Туда ведет мой супружеский долг. Постоянно ведет, уже целую неделю… К тому, же, его Величество лично связал нас узами брака. Он так был этому рад… – Вздохнула княжна. – И дедушка Максимов нас благословил… Тем, что вышвырнул с порога Биена, но не убил. Десять процентов какого-то канала подарил, еле пристроила…

– Но там же война. – Все таки упрямился Ломов.

– Война… – Словно прислушиваясь к этому слову, слегка повернула голову принцесса. – Нет, граф. Там будет мир в огне… Залитый жаром и лишенный воздуха. Без подданных, но с золотом, которое нельзя есть.