утомительным, — сказал он. — Я уже превзошел тебя дважды. Трех раз будет достаточно?

Красные глаза под капюшоном полыхнули. Жнец откинул капюшон. Под ним оказался не голый череп: с макушки свисали рваные клочья, а почерневшие губы, словно старая кожа, двигались вокруг влажной щели рта, где извивался серый язык, точно откормленный червяк.

Дункан подошел и встал рядом с Сэтоном, вытаскивая меч на ходу.

— Я не дам тебе больше забирать моих людей, — сказал он. — Но я еще не готов сдаться. Защищайся.

И прежде чем Сэтон успел его остановить, Дункан прыгнул вперед, целясь в голову Жнеца.

Изорванные губы искривились в тонкой улыбке, когда он чуть отступил в сторону и поднял косу, взмахнув ей без усилий. Он отхватил по локоть руку Дункана, держащую меч, и та, упав на землю, лежала замороженная и бескровная, рядом с уже ненужным мечом.

— Можно сделать это сразу, можно по кусочкам, — сказал Жнец. — Мне все равно.

Сэтон послал пламя вдоль клинка и взмахнул им в сторону балахона Жнеца. Даже отступая, Сэтон нагнулся и забросил Дункана через плечо.

Когда он выбежал из комнаты, Жнец обогнал его на несколько ярдов и уже поднял косу.

* * *

У лестницы все еще стояли вооруженные люди. Сэтон пронесся сквозь них, повалив двоих на землю. Он перепрыгнул через них и спустился уже на двадцать ступенек, когда сверху грянули крики. Даже когда белая, уже замерзшая голова запрыгала вниз по лестнице, он не оглянулся. Но успел заметить изумление, навечно застывшее на лице, прежде чем голова упала в лестничный проем и исчезла в темноте.

Мерцающие тени метались от искр, летевших при попытках оставшихся людей сразиться со Жнецом, мечи сталкивались с неустанными взмахами косы.

— Положи меня, Август, — сказал Дункан ему на ухо. — Если ты и правда мне друг, положи.

Голос был полон такой печали, что Сэтон не смог возразить. Он мягко опустил Дункана на землю. И лишь тогда разглядел, насколько изранен был его друг.

Лед тянулся от обрубка до шеи Дункана, где кожа уже посинела и вены выступили, словно прочерченные чернилами. Правый глаз начал заплывать, а волосы с этого бока поседели от мороза. Сэтон попытался прижать свой меч к здоровой руке Дункана.

— Возьми, дружище. Его сила исцелит тебя.

Дункан потряс головой.

— Цена слишком велика.

Здоровяк глянул вверх, на лестницу. Трое его людей уже лежали мертвыми у ног Жнеца.

— Стойте, — крикнул Дункан. — Хватит.

Его голос разнесся по лестнице. Жнец остановил косу посередине замаха. Снизу, где они находились, Сэтону были видны пламенеющие красным глаза и губы, искривившиеся в улыбке.

Укрытый капюшоном силуэт начал спускаться к ним. Сэтон попытался встать меж ним и своим другом, но здоровяк его оттолкнул.

— Ты сделал свой выбор, мой друг, — сказал Дункан. — Дай мне сделать свой. Но обещай одно, Август.

— Скажи, — отозвался Сэтон. — И будет исполнено.

Жнец подошел к ним почти вплотную. Правый глаз Дункана побелел ото льда, но одинокая слеза скатилась из левого.

— Обещай, что однажды ты искупишь те души, что так легко отдал.

Сэтон посмотрел в еще живой глаз друга, похлопал по еще живой руке.

— Обещаю, что постараюсь, — сказал он и, произнося это, уже знал, что говорит всерьез и жизнь его уже не будет прежней.

— Для меня этого всегда было достаточно, — сказал Дункан. — А теперь иди. Посмотрим, чем обернется для меня наш пакт.

Он пополз к Жнецу. Люди тана наверху увидели, что он задумал. Подняв мечи, они ринулись по лестнице. Жнец поднял косу.

— Нет! — крикнул Дункан. — Больше никто не умрет из-за меня.

Коса очертила полукруг из-за левого плеча Жнеца и ударила Дункана в грудь, пройдя насквозь и пробив позвоночник у бедер.

Вся лестница затихла.

Мороз пробежал по стенам.

С последним вздохом Дункан упал на клинок. И его не стало.

Люди тана вскричали от гнева и бросились вперед.

Жнец посмотрел прямо на Сэтона.

— Хочешь, я возьму и их тоже? Они будут тебе зачтены.

Сэтон помотал головой. Он еще слышал слова друга.

Обещай, что однажды ты искупишь те души, что так легко отдал.

— С чего-то же мне надо начинать, — сказал он.

Жнец снова надел капюшон, так что видны остались лишь красные глаза.

— Как пожелаешь. Мы встретимся снова, Август Сэтон. Можешь на это рассчитывать.

Тени сгустились. Жнец исчез, забрав Дункана с собой. Последним, что видел Сэтон, были красные глаза — затухающие угли, падающие в черноту.

* * *

Хотя Жнец исчез, люди тана все еще бежали вниз по лестнице.

— Колдовство! — кричали они. — Тан мертв. Убейте чернокнижника.

Сэтон почувствовал, как пламя побежало по его клинку. Он затушил его, повернулся и бросился прочь.

У подножия лестницы стоял человек с мечом. Сэтон блокировал его атаку. Он видел, что может воткнуть клинок меж ребер мужчины, но делать этого не стал. Сделал ложный выпад вправо, двинулся влево и дважды ударил мужчину в висок — плашмя, пока тот не упал.

Толпа преследовала его до конюшни, а потом и когда он поскакал из крепости.

— Мир узнает о тебе, Август Сэтон! — крикнул один из преследователей, пока он мчался к воротам. — Все узнают о вероломстве, что ты совершил этой ночью!

Он оглянулся лишь однажды, достигнув седловины, отмечавшей западную границу распадка. Крепость казалась маленькой, даже незначительной. Но Сэтон знал, что его жизнь необратимо изменилась.

К лучшему или к худшему — будет видно.

— Прощай, Дункан, — прошептал Сэтон. — Я буду тебя помнить.

И буду помнить свое обещание.

Перевод — Василий Рузаков