небольшие отряды, истребляли их, брали в плен и прятались. Когда, наконец, англичане добирались до них в их неприступных убежищах, тогда они смирялись, несли повинные головы, выдавали часть оружия и скота и на время затихали, грабя изредка, при случае. Их обязывали к миру, к занятиям, к торговле; они всё это обещали, клялись своими богами, а потом, при первой оказии, запасшись опять оружием, делали все то же самое. Казалось, что этому долго не будет конца, и силой с ними ничего не сделаешь. Но другие белые пришельцы — буры начали применять к готтентотам их же тактику- делали внезапные набеги на их деревни, истребляли воинов, захватывали в плен их женщин и детей, угоняли скот, уничтожали запасы и готтентоты скоро оказались сломлены, белые пришельцы оказались гораздо сильнее. Херст попал к своему хозяину буру в фактическое рабство, и бур жестоко наказывал готтентота, если тот, по мнению хозяина, начинал опять лениться.

У Херта от стада отбилась пегая корова, но мудрый готтентот знал куда она отправится- на берег реки, где приятный ветерок над водой сносит надоедливых комаров, там не так жарко как на пастбище, а трава такая свежая и зеленая. Разыскав пропавшую корову, Херт ударом прутика погнал ее к стаду, а сам же решил несколько минут посидеть в прохладе у реки, опустив свои натруженные босые ступни в холодную воду. Хорошо то как! И вдруг что-то привлекло его внимание, что такое? Недалеко от берега на поверхности воды сверкала, переливаясь сказочными цветами, кольцеобразная радуга. Наш современник принял бы это пятно за разводы бензина, но Херт никогда не видел бензина. Он отродясь, не видывал такого чуда. "Не иначе, чей-то глаз", — подумал готтентот. По разгоряченной спине пробежал холодок: "Не губите Херта всемогущие духи, сжальтесь над бедным Хертом". Но духи молчали, прошла минута, другая, воды реки не разверзлись и не поглотили пастуха. Херт немного успокоился. Он все-таки был не робкого десятка, наш храбрый готтентот. Не отрывая глаз от радужного кольца, Херт начал осторожно двигаться вперед. По мере приближения сияние становилось ярче, лучи его, расходившиеся от центра в стороны, напоминали ресницы. Так и есть, из воды, около песчаной отмели, выглядывал чей-то глаз. Словно кусочек солнца упал в реку и разбился на голубые, оранжевые, красные лучики. "Ух, как это чудесно!" — подумал Херт. Никогда, он не видел на земле такого чистого, яркого, красивого света. С радужным глазом могло соперничать только солнце. Готтентот обошел вокруг отмели, огляделся — все было спокойно и безмятежно. Он осмелел и приблизился к радужному сиянию настолько, что мог дотянуться до него прутиком. И тут Херт увидел, что сияние исходит от маленького прозрачного камешка, лежащего на самой кромке отмели. Готтентот вывернул его ладонью вместе с песком, рассмотрел поближе. Камешек имел правильную многогранную форму. "А он не горяч, и не похож на пылающий уголь"- подумал Херт, — "покажу его хозяину, может он меня похвалит за мою находку".

Миллионы, десятки миллионов лет назад мчалась в мировое пространство наша молодая грохочущая планета. Кипящая магма бурлила в глубине, прорываясь на ее поверхность, огненные вспышки взрывов прорезали мглу, они следовали один за другим, обломки застывшей магмы, обломки породы, целые скалы взлетали высоко вверх и падали, дробились, образуя вокруг жерла вулканов кольцеобразные гребни. А из глубин нашей юной планеты извергались все новые и новые потоки раскаленной жидкой магмы. В ней содержался углерод, много углерода. Подверженный давлению в сотни тысяч, а возможно, в миллионы атмосфер, он при остывании магмы выкристаллизовывался, образуя прозрачные камешки — алмазы…Потом прошли еще миллионы лет, а в глубине древних кратеров уже лежали безучастные ко всему, застывшие капельки углерода. Но на месте нынешних пустынь, в древности лежали дождевые леса, и в сезон дождей льющаяся вода из года в год, все глубже вгрызалась в породу, и однажды бурный водный поток добрался до первого прозрачного камешка, понес, покатил его по дну, и, когда вошел ручей в берега, кристалл остался лежать среди гальки, встретился с солнцем, заиграл, засверкал всеми своими гранями. Шли годы, поток принес другой камень, потом еще и еще — целую россыпь. Поверхность земли изменилась, исчезли леса и горы, но твердые камни оставались неизменными и ждали своего часа, пока пастух Херт не нашел один из камешков в русле реки Оранжевой. Обрадованный находкой, Клаус Янсен показал этот камень бродячему британскому старателю, они с ним решили, что это явно какой-то драгоценный камень и решили показать его эксперту, выступая вдвоем пайщиками в этом деле. Говорят же уже целый год об алмазах, так может это и есть алмаз? Эксперт подтвердил их правоту и выкупил у них камень за 500 фунтов золотом. И тут началось….Зачем работать за гроши, если можно разбогатеть в одночасье? В жажде обогатиться в Южную Африку хлынул поток энергичных авантюристов. Солдаты бежали из британской армии, моряки, оказавшиеся в Кейптауне бросали свои корабли, полицейские оставляли заключенных и спешили быстрее найти свои алмазы, при этом их брошенные заключенные шли за богатством наравне и рядом с ними, купцы закрывали свои лавки, а колониальные служащие не приходили на работу в конторы. Фермеры оставляли свои стада на произвол судьбы, алмазный блеск туманил разум многим. Все словно обезумели. На север к реке Оранжевой хлынул мутный людской поток. Искатели алмазов ехали вместе с семьями в фургонах, запряженными волами, шли небольшими группами, а то и в одиночку, пешком, по выжженной лучами жаркого летнего солнца голой местности. Безмолвная пустыня ожила. По ночам над иссушенной землей стлался белый густой дым от бесчисленных костров старателей, расположившихся на отдых, словно армия новых варваров кровожадного завоевателя Аттилы двинулась в свой очередной поход. С рассветом они вновь двигались в путь, и хотя африканские дороги неимоверно длинны, но к новому году большинство старателей надеялись быть на месте, где их уже заждалось громадное сказочное богатство.

ГЛАВА 2.

Этим утром я проснулся очень рано. Взглянул на наручные часы лежавшие на стуле рядом с кроватью — еще только четыре часа утра. Скоро уже начнется рассвет, так как наступает африканское лето. В чем дело? Юнга расшалился. Юнга это моя капская обезьянка, мой полезный питомец, он охранник и дегустатор ядов. "Давай иди, гуляй" — я выпустил обезьянку из комнаты и он, с благодарностью одарив меня взглядом, убежал по своим, обезьяним делам. Теперь позвольте мне представится — Квасов Александр Михайлович, 51 год от роду, известный местным жителям под именем поляка